«Это худший кошмар Европы», — так британский The Economist описывает новую реальность, с которой сталкивается Запад. Иллюзия, что война ограничится Украиной, что можно бесконечно затягивать решения, спорить о поставках оружия и вести дела в привычном бюрократическом ритме, рухнула.
На протяжении трех лет Украина сражалась против России почти в одиночку. Поддержка Запада была дозированной и запоздалой. Европе и США понадобились месяцы, чтобы решиться на передачу дальнобойных ракет, еще больше времени — на согласие обучать украинских пилотов. Обещанный миллион снарядов так и остался обещанием. Пока украинские военные героически удерживали линию фронта, политики в Брюсселе, Вашингтоне и Берлине продолжали обсуждать, не спровоцируют ли их решения Путина.
Но этому времени пришел конец. Война больше не выглядит чем-то далеким. Москва наладила военное сотрудничество с Ираном и КНДР, Китай усиливает поддержку российского ВПК, а Дональд Трамп угрожает свернуть американскую помощь Киеву. Путин больше не в изоляции, а значит, стратегию сдерживания украинской кровью больше невозможно поддерживать. Европа стоит перед выбором: продолжать бесконечные дебаты или принять реальность, в которой от ее решимости зависит собственная безопасность.
«Глубокая озабоченность», «решительное осуждение» и «призыв к диалогу»
С момента аннексии Крыма в 2014 году европейская политика в отношении России диктовалась страхом. Страхом перед провокацией, эскалацией и тем, что Кремль воспримет поддержку Украины как повод для более агрессивных действий. Этот страх определял риторику европейских лидеров, превращая их заявления в пустые мантры: «глубокая озабоченность», «решительное осуждение», «призыв к диалогу».
Но за этими заявлениями не следовало ничего, что могло бы реально изменить поведение Москвы. Санкции, введенные после Крыма, были скорее символическими — рассчитанными на то, чтобы выглядеть как реакция, но не причинить Кремлю реального ущерба. Российские банки продолжали доступ к европейским финансовым инструментам, энергетические гиганты без помех продавали нефть и газ, а оборонные контракты между Францией, Германией и Россией (включая пресловутые «Мистрали») разрывались неохотно и с задержками.
Пока Москва разворачивала войну на востоке Украины руками своих прокси, Европа пыталась «не раздражать» Путина. Киев не получал ни летального оружия, ни существенной военной помощи. Даже после сбитого в 2014 году рейса MH17, когда российский «Бук» убил 298 мирных жителей, Брюссель ограничился осуждением и точечными санкциями, не затронувшими фундаментальные отрасли российской экономики.
Страх перед Россией определял европейскую внешнюю политику не только в отношении Украины. Кремль годами тестировал границы дозволенного: от кибератак на европейские госучреждения до отравлений политических противников на территории ЕС. Ответ был предсказуемым: заявления, заседания, «обсуждения дальнейших шагов». Но реальных действий, которые поставили бы Путина перед выбором — отступить или заплатить реальную цену, — так и не последовало.
Эта стратегия «не провоцировать» Москву продолжалась больше десяти лет. Но как показывает история, попытки задобрить агрессора не предотвращают войну — они делают ее неизбежной. Европа проигнорировала этот урок, предпочтя иллюзию стабильности.
Участник, но не полноправный союзник
В 2007 году Владимир Путин выступил на Мюнхенской конференции по безопасности, заявив, что Запад ведет политику, угрожающую России. Это заявление стало началом долгого противостояния, в котором Москва стремилась подорвать западные институты, а Европа и США делали вид, что сохраняют стратегическое преимущество.
Запад отвечал на это стандартными формулами: «Мы не стремимся к конфронтации, но будем защищать демократические ценности». В политическом языке это означало, что никакой реальной стратегии противодействия России у Европы не было. Годы проходили, Кремль использовал ядерный шантаж и войны в соседних странах как инструмент давления, а Запад ограничивался осуждением и полумерами.
Британский политолог Ричард Саква отмечает, что война России против Украины в 2022 году не была неизбежной — ее можно было предотвратить, «если бы западные страны разработали последовательную политику, учитывая не только угрозу со стороны Москвы, но и собственные обязательства перед Киевом». Однако вместо этого Украина оказалась между двумя геополитическими блоками: слишком важной, чтобы ее просто отдать России, но недостаточно значимой, чтобы превратить ее в полноценного союзника.
Украину вооружали, но с постоянными оговорками. Ей обещали поддержку, но не давали гарантий. Ее использовали как буфер, но не принимали в структуры коллективной безопасности. Запад охотно говорил об Украине как о форпосте демократии, но не торопился сделать ее частью собственной оборонной архитектуры.
Поэтому холодная война Запада с Россией переросла в горячую войну Украины и России. Для Европы это оставалось геополитическим соперничеством, вопросом санкций, поставок оружия в дозированном формате, но не войной, требующей радикального пересмотра всей безопасности континента. Киев платил реальную цену — людскими жизнями, разрушенными городами, миллионами беженцев, а Европа медлила.
Но теперь это ожидание подошло к концу. Путин больше не в изоляции. Москва наладила военные связи с Ираном и КНДР, Пекин усиливает поддержку Кремля, а США балансируют на грани политического хаоса, который может перечеркнуть всю их помощь Украине. Европа стоит перед выбором: продолжать вести себя так, словно война — это чья-то другая проблема, или наконец признать, что конфликт больше нельзя отодвигать на периферию своей политики.
Холодная война вот-вот может стать горячей — для самой Европы
Европа растеряна. Впервые за десятилетия она не уверена в том, что Соединенные Штаты придут ей на помощь в случае реального военного противостояния с Россией. Дональд Трамп дает понять, что его Америка больше не будет безусловно поддерживать союзников. Будущее НАТО теперь под вопросом. Европейские столицы с тревогой вчитываются в заявления из Вашингтона, пытаясь понять: если кризис перерастет в открытую конфронтацию с Россией, останется ли Европа один на один с угрозой?
Такое состояние для Европы — нечто новое. Но Украина живет в нем более 10 лет! С 2014 года она находится в состоянии неопределенности, рассчитывая на поддержку Запада, но никогда не имея в ней полной уверенности. Как пишет The Economist, «прошлая неделя стала самой мрачной для Европы со времен падения "железного занавеса"». Украина страдает от нехватки оружия, Россия выглядит устрашающе, а Америка внезапно перестала быть гарантом безопасности континента. Трамп не просто исключил европейские страны из переговоров по Украине — он делает ставку на примирение с Путиным. Но этот кошмар не ограничивается Украиной. Если США действительно свернут поддержку НАТО, что будет с Восточной Европой? Как поведет себя Москва, если почувствует слабость Альянса? Как Европа сможет защититься, если на протяжении десятилетий она полагалась на американскую силу?
Еще недавно европейские лидеры думали, что ведут холодную войну против России, полагаясь на США. Теперь они осознают, что оказались в той же ситуации, что и Украина перед 2014 годом: одни против угрозы, надеясь, но не зная, придет ли помощь.
Разница в том, что у Украины выбора не было. У Европы он еще есть. Но времени на раздумья почти не осталось.