В американских дебатах о трансгендерности все чаще поднимается вопрос о последствиях «гендерно-афирмативной терапии». Критики утверждают, что подобные практики несут вред и создают давление на людей, особенно молодых, которые впоследствии сталкиваются с трудностями при попытках отказаться от прежнего выбора.
Трагедия в католической школе Миннеаполиса, где стрелял мужчина, идентифицировавший себя как трансгендер, вновь обострила дискуссию. С 2018 года, по данным консервативных обозревателей, произошло не менее семи вооруженных нападений, совершенных людьми, идентифицировавшими себя как трансгендерные, хотя эти детали редко получают широкое освещение в СМИ.
Внимание также привлекло расследование дела об убийстве правого активиста Чарли Кирка. Подозреваемый Тайлер Робинсон, как сообщается, состоял в отношениях с трансгендерным мужчиной и находился под влиянием идей гендерного самоутверждения.
Дополнительный повод для споров — растущее число случаев детранзиции, когда люди отказываются от прежней идентичности и сообщают о серьезных психологических и физических последствиях. По словам критиков, многие ощущают давление со стороны сообщества, которое ранее поддерживало их решение, но затем осуждает за отказ. В опубликованном манифесте стрелка из Миннеаполиса содержались упоминания о том, что он хотел бы вернуться к прежней гендерной идентичности, однако считал это невозможным.
Сегодня в медицинской среде преобладает подход, согласно которому подростку, испытывающему трудности с гендерной идентичностью, следует подтвердить новый выбор. Родителей при этом убеждают, что отказ поддержать решение ребенка может привести к трагическим последствиям, включая риск самоубийства. На практике это часто означает назначение блокаторов полового созревания и гормональной терапии. Однако исследования показывают, что такие препараты не просто «приостанавливают» развитие, а связаны с серьезными рисками — от бесплодия до остеопороза. Следующим шагом нередко становятся хирургические операции, меняющие тело необратимо и создающие пожизненную зависимость от фармакологических препаратов.
Критики этого подхода утверждают, что речь идет не о заботе, а о подмене понятий. По их мнению, «эмпатия» в данном случае означает закрепление иллюзии, вместо того чтобы помочь подростку справиться с кризисом идентичности. Такой путь, как подчеркивают они, может лишь усилить внутреннюю боль и неуверенность.
Сторонники религиозной традиции предлагают иную концепцию сострадания. Она исходит из того, что человеческое тело создано таким, каким оно должно быть, и задача близких — поддержать подростка, помогая справляться с психологическими трудностями без радикальных медицинских вмешательств. В их понимании подлинное сострадание заключается не в согласии с состоянием, которое рассматривается как заблуждение, а в готовности сопровождать и поддерживать в процессе выздоровления.
Четыре женщины — Хлоя Коул, Приша Мосли, Лука Хайн и Сорен Алдако — подали иски против медицинских учреждений, утверждая, что в подростковом возрасте они слишком быстро оказались вовлечены в гендерно-афирмативную терапию, без предварительной и длительной психиатрической поддержки. На сегодняшний день зарегистрировано 28 судебных исков о врачебной халатности и неправомерных действиях, связанных с подобной практикой.
Критики указывают, что значительное число детей и подростков стало объектом давления со стороны медицинского сообщества и фармацевтической индустрии. По их данным, рынок кросс-гормонов оценивается в 1,73 миллиарда долларов, а клиники и больницы выстраивают бизнес-модели вокруг хирургических вмешательств, меняющих тело необратимо, зачастую еще до наступления совершеннолетия.
Американская медицинская ассоциация (AMA), крупнейшее профессиональное объединение врачей, выступает против законодательных ограничений на гендерно-афирмативную помощь. Президент организации Джесси Эренфельд, первый открытый гей во главе AMA, заявил: «Необходимо расширять, а не сокращать доступ к помощи для трансгендерной молодежи». Критики высказывают предположения, что позиция ассоциации совпадает с интересами фармацевтической индустрии.
Администрация Дональда Трампа заняла противоположный курс. Президент подписал указ, запрещающий применение блокаторов полового созревания, кросс-гормонов и хирургических операций для лиц младше 19 лет. В отчете Минздрава США от мая 2025 года говорилось, что подобная терапия наносит необратимый ущерб и может привести к тяжелым психическим и физическим расстройствам. Министерство юстиции, по сообщениям, также рассматривает возможность ограничений на владение оружием для людей, идентифицирующих себя как трансгендерные, ссылаясь на статистику по массовым стрельбам.
Параллельно законодательные инициативы развиваются на уровне штатов: 27 из них уже приняли законы, ограничивающие гендерно-афирмативную помощь несовершеннолетним. По данным организации Concerned Women for America, как минимум 26 больниц и клиник в США прекратили предоставление таких услуг или полностью закрыли соответствующие подразделения.
Еще один спорный вопрос — запрет на так называемую «конверсионную терапию». В 24 штатах и округе Колумбия она полностью запрещена, в пяти действует частичный запрет. Противники ограничений считают, что отказ от подобных методов лишает подростков альтернативных форм психотерапии.
Таким образом, вокруг темы гендерной медицины в США складывается противоречивая картина: часть медицинского сообщества выступает за расширение доступа, в то время как федеральные власти и значительное число штатов движутся в направлении ограничений. Дискуссия о том, какие подходы можно считать подлинно защитными и терапевтическими для молодежи, продолжает оставаться острой и политически заряженной.