Совместная операция США и Израиля с ударами по иранским ядерным объектам — Фордо, Натанзу и Исфахану — изначально преподносилась как «полное уничтожение» ключевой инфраструктуры. Президент Дональд Трамп лично заявил, что программа Тегерана «стерта с лица земли». Однако утечки из американской разведки, опубликованные The New York Times и CNN, поставили под сомнение эту версию: по оценкам экспертов, иранский уран был эвакуирован заранее, а подземные комплексы уцелели. Результат — не столько разрушение, сколько временная пауза.
Трамп, раздраженный скепсисом, резко атаковал СМИ и чиновников, назвав их «предателями» и обвинив в попытке принизить успех. Администрация была вынуждена отложить представление доклада Конгрессу, а внутри разведсообщества начались внутренние разборки.
Тем временем, на другом конце евразийского континента, Пекин сделал собственные выводы. Угроза перекрытия Ормузского пролива, через который проходит значительная часть китайского импорта СПГ, подвигла руководство КНР вернуться к идее «Силы Сибири — 2» — трубопровода, способного превратить Россию в крупного наземного поставщика газа. Это сближение происходит на фоне осторожного недоверия: российская разведка традиционно считает Китай потенциальной угрозой, а ФСБ фиксирует шпионскую активность Пекина на Дальнем Востоке. Тем не менее, последствия ударов по Ирану делают энергетический союз все более вероятным.
Удары, после которых остались вопросы
В ночь на 22 июня американские стратегические бомбардировщики B-2 и израильские F-35 нанесли удары по трем ключевым объектам иранской ядерной программы — Фордо, Натанзу и Исфахану. Эти удары стали кульминацией десятилетнего напряжения вокруг иранского обогащения урана, и Вашингтон объявил об их беспрецедентной эффективности. Дональд Трамп заявил, что «ядерные объекты в Иране полностью уничтожены», и назвал операцию одной из самых успешных военных акций в истории США.
Но уже через сутки The New York Times, ссылаясь на утечки из разведывательных структур, усомнилась в этом: подземные бункеры остались почти невредимыми, уран был эвакуирован, а повреждения ограничились инфраструктурой входа и энергоснабжения. Ущерб оказался ограничен — задержка программы оценивается в «менее чем полгода».
Разрыв между официальной риторикой и данными разведки спровоцировал публичную перепалку. Трамп обвинил CNN и NYT в «сговоре», назвав источники «анонимными неудачниками». Слушания в Конгрессе были отложены, чтобы утрясти версию доклада, а внутри администрации начался поиск «виновного в утечке».
Пока Вашингтон спорит о степени разрушений, Пекин делает практические выводы из нового витка нестабильности. Угроза перекрытия Ормузского пролива, через который проходит треть китайского импорта СПГ, заставила Китай пересмотреть энергетическую стратегию — и вернуться к проекту «Сила Сибири — 2», давно буксовавшему на фоне разногласий с Россией.
Трамп требует веры на слово, разведка отказывается подтверждать
Секретный доклад, представленный в Конгресс спустя несколько дней после операции, подтвердил, что подземные объекты в Фордо и Исфахане были лишь частично повреждены. The New York Times сообщила, что иранская программа «сохранила способность к обогащению урана и, вероятно, может восстановить темпы в течение нескольких месяцев». Разведывательные агентства избегали оценок о «полной ликвидации» проекта, чего добивался Белый дом.
Риторика Трампа, напротив, не оставляла сомнений. Он назвал доклады СМИ «подставой», приравняв их к атаке на успех американских летчиков. Но в кулуарах разведсообщества тревога растет: столь резкий конфликт между политической повесткой и данными может дестабилизировать саму систему принятия решений в условиях будущих кризисов.
Тем временем Израиль, несмотря на публичную поддержку, демонстрирует сдержанность: в оценках оборонного ведомства говорится лишь о «серьезном ущербе», но не о «ликвидации» всей программы. Иерусалим опасается, что Белый дом переоценит эффект операции — и откажется от последующей помощи.
Уязвимость Ормуза и китайский поворот к суше. Пекин возвращается к проекту «Сила Сибири — 2»
Резкое обострение в Персидском заливе сделало для Китая очевидной уязвимость его морских маршрутов. По оценке консалтинговой компании Rystad Energy, около 30% импорта природного газа КНР приходится на СПГ из Катара и ОАЭ — именно через Ормузский пролив, который Иран пригрозил перекрыть в случае продолжения ударов.
На этом фоне китайские источники, опрошенные The Wall Street Journal, сообщили о возобновлении интенсивных консультаций по проекту «Сила Сибири — 2». Этот трубопровод должен соединить российский Ямал с западным Китаем через Монголию, обеспечив поставки до 50 млрд кубометров газа в год. До недавнего времени переговоры буксовали из-за трех факторов:
⋅ Китай требовал минимальной цены, близкой к внутренним тарифам;
⋅ Россия настаивала на экспортной премии и крупных объемах;
⋅ Пекин опасался избыточной зависимости от России.
Военный кризис меняет расчет: поставки по трубе становятся не только экономическим, но и геополитическим активом. Александр Габуев из Carnegie China назвал это «классическим примером геоэкономической диверсификации, подстегиваемой военным риском».
Сближение вопреки подозрениям: Россия и Китай укрепляют энергетическое партнерство на фоне недоверия спецслужб
Для России интерес Китая означает шанс получить политическую и экономическую опору. Потеря европейского рынка и технологические санкции обострили потребность в стабильных валютных поступлениях. «Сила Сибири — 2» может частично заменить экспорт в ЕС, даже если при этом Россия будет вынуждена идти на ценовые уступки.
Но сближение не отменяет недоверия. Российская ФСБ считает Китай одним из главных разведывательных противников, фиксируя кражи технологий на Дальнем Востоке и в оборонном секторе. Между странами существует скрытый конфликт интересов — особенно в Арктике и Центральной Азии.
Тем не менее в условиях новой конфронтации с Западом Кремль делает ставку на сближение, даже если оно чревато зависимостью. «Риски понятны, но других вариантов нет», — говорил в частной беседе один из бывших сотрудников Минэнерго РФ.
Что произойдет дальше, если провал уничтожения ядерной программы Ирана подтвердиться?
Гипотетические события
Москва и Пекин активизируют переговоры по «Силе Сибири — 2»
Российское руководство будет стремиться как можно быстрее закрепить договоренности с Пекином, даже если для этого придется идти на ценовые уступки. Трубопровод дает Москве «политическую страховку» и стабильный валютный поток на фоне западных санкций.
Конгресс США усилит давление на разведку и потребует прозрачности
Американские законодатели могут настаивать на публикации обобщенной версии разведывательного доклада и провести слушания с участием представителей Пентагона и израильской разведки, чтобы устранить разночтения в оценке результатов удара.
Тегеран попытается доказать, что ядерная программа выжила
Иран может публично запустить демонстрационные центрифуги или объявить об увеличении запасов урана, чтобы опровергнуть заявления об «уничтожении» программы. Такой шаг чреват новой эскалацией и риском повторных ударов.
Пекин ускорит закупки российских энергоносителей
Китай, не дожидаясь итоговых контрактов по трубопроводу, может начать активно скупать нефть и газ у России по сниженным ценам, чтобы зафиксировать выгоду на фоне нестабильности в Персидском заливе.
Вашингтон окажется перед стратегическим выбором
США придется решать: продолжать давить на Россию санкциями, что усилит ее сближение с Китаем, или искать гибкий подход, позволяющий ограничить формирование устойчивого энергетического альянса между Москвой и Пекином.
Баланс последствий: краткосрочные выгоды и стратегические риски для ключевых участников
Последствия удара распределились неравномерно: одни государства извлекли тактические или экономические выгоды, другие столкнулись с новыми рисками. Ниже — сопоставление краткосрочных эффектов и стратегических издержек для четырех ключевых игроков.
Какие выгоды и издержки принес удар по иранской ядерной инфраструктуре для Вашингтона, Тегерана, Москвы и Пекина
Участник
Краткосрочный эффект
Среднесрочный риск
США
Демонстрация силы, но сомнение в результативности; репутационный спор.
Усиление блока Москва-Пекин; рост цен на нефть.
Иран
Потери инфраструктуры, но не программы.
Угроза повторных ударов, экономическая изоляция.
Россия
Шанс подменить европейский рынок газом для KHP.
Зависимость от Китая, риск демпинговых цен.
Китай
Диверсификация импорта, стратегический рычаг против США и Персидского залива.
Обратное давление Вашингтона и ЕС; обвинения в недобросовестной разведдеятельности.
SFG Media