Украина теряет людей, ресурсы и доверие к власти

Начнем с ситуации на местах. С учетом того, как могло сложиться, результат выглядит впечатляющим. Спустя три с половиной года Россия потерпела военные неудачи, хотя Украина тоже несет тяжелые потери. Путин так и не сумел захватить Харьков, расположенный всего в 35 километрах от границы, не говоря уже о Киеве. Потоки товаров через украинские глубоководные порты превысили довоенные объемы. Российские военные корабли вынуждены укрываться в отдаленном Новороссийске, оказавшись вытесненными из Черного моря украинскими морскими дронами.

Линия фронта существенно не менялась с ноября 2022 года. Бои за небольшой город Покровск в Донбассе, где до войны жили около 60 тысяч человек, продолжаются уже больше года. Потери России оцениваются как минимум в миллион убитых и раненых. Украина тем временем превратила линию соприкосновения в поле дроновой войны: любое движение в 40-километровой «серой зоне» сопряжено со смертельным риском. Такой формат обороны Киев способен поддерживать еще долго.

Украина держится потому, что ее народ настоял на этом. Большая часть системы безопасности страны возникла не благодаря государству, а зачастую вопреки его слабости. Параллельные сети общества, бизнеса и военных закрывали дыры, оставленные Минобороны, которое сами чиновники называют «министерством хаоса». Ведущие мировые компании по производству дронов начинали с гаражей и комнатных мастерских. «Когда бюрократия застревает, небольшие структуры создают то, что необходимо стране», — объясняет сотрудник разведки.

Проблема в том, что Россия быстро копирует украинские новшества и налаживает их массовое производство быстрее, чем Киев успевает реагировать. Тем временем мобилизация становится все сложнее и жестче. Пехота испытывает критический дефицит личного состава. Если в начале войны украинцы давали взятки, чтобы попасть на фронт, то теперь, по словам бывшего военного комиссара по прозвищу Фантомас, «они просто бегут. Система рухнула еще в прошлом году».

Перспектива украинской победы выглядит туманной без масштабной мобилизации, которая неизбежно окажется политически болезненной. Придется забирать людей из гражданских отраслей, а сыновей политиков, которых сейчас часто оберегают, отправлять на службу. Наилучшим исходом может оказаться компромисс, навязанный Трампом. Один из высокопоставленных украинских чиновников уверяет, что очертания такой сделки уже понятны, но большинство военных настроены скептически и готовятся к затяжному противостоянию. Заместитель министра иностранных дел и один из ключевых переговорщиков Сергей Кислица не ожидает дипломатического прорыва: «Если бы я сказал, что Россия продает дерьмо, это было бы оскорблением для удобрений. Они продают воздух».

Украине начинает не хватать не только людей, но и демократической легитимности. «Доверие между властью и обществом рухнуло», — признает один из высокопоставленных чиновников. Кульминацией стало лето, когда власти попытались ограничить работу двух независимых антикоррупционных агентств, расследования которых приблизились к руководству страны. Под давлением союзников и общественного недовольства правительство вынуждено было отступить.

Протесты у президентской резиденции — первые антивоенные акции против Владимира Зеленского с начала полномасштабной войны — стали переломным моментом. «С этого момента страна будет жить в формате “до” и “после”», — отметил другой чиновник. По его словам, кризис проявился не только в правительстве, но и в самой реакции власти на протесты. Народ сумел остановить злоупотребления. Их самодельные плакаты дали движению имя — «картонная революция», а также обвинили власть в куда более широких грехах. На одном из плакатов было написано: «Ты не царь». На другом: «Если бы ты воровал меньше, я хоронил бы друзей реже».

Зеленский, победивший на выборах 2019 года с огромным перевесом и получивший полный контроль над парламентом, сосредоточил в своих руках больше полномочий, чем кто-либо из его предшественников. Война и решение остаться в Киеве, вдохновив страну на сопротивление, позволили еще больше усилить вертикаль. Но образ героя, которым его наделили на Западе, породил высокомерие. «Зеленский вначале был демократичнее, но овации вознесли его в космос, — говорит один из инсайдеров. — Он начал верить в собственное предназначение». Теперь решения принимаются в узком кругу доверенных лиц, и главная фигура среди них — глава офиса президента Андрей Ермак. Его влияние, как отмечают наблюдатели, явно не соответствует ни опыту, ни статусу невыборного чиновника. Один из бывших министров называет Зеленского и Ермака «альтер-эго», фактически управляющими страной в тандеме.

Тем временем сама президентская власть все больше воспроизводит старые украинские пороки. Угроза независимым СМИ и их рекламодателям, давление на политических оппонентов с помощью судебных исков, включая бывшего президента Петра Порошенко, и вымогательства со стороны Службы безопасности стали привычными практиками. Распространенной формой давления служат обвинения в связях с Россией: один промышленник рассказал, как его коллеге пришлось заплатить 2 миллиона долларов, чтобы избежать подобного обвинения.

Были надежды, что июльские протесты и последовавший за ними разворот президента остановят этот курс. Но дальнейшие события показывают обратное. 6 сентября стало известно о дерзкой операции украинских спецслужб: задержании в ОАЭ беглого экс-депутата Федора Христенко, обвиняемого в государственной измене. Интерес к нему, судя по всему, был связан не столько с самим делом, сколько с попыткой вынудить его дать показания против антикоррупционного следователя, расследовавшего окружение президента. Сезон скандалов, похоже, далек от завершения.

Война подорвала веру украинцев в будущее, и это уже отражается на экономике. В одной из школ центрального Печерского района Киева число первоклассников сократилось на две трети. По оценкам ООН, из страны выехали более 5 миллионов человек. Большинство, как прогнозирует социолог Элла Либанова, не вернутся. Бизнес, и без того страдающий от ударов ракет и перебоев с электричеством, испытывает острую нехватку рабочей силы: многие мужчины либо на фронте, либо скрываются от мобилизации, а женщины остаются дома, чтобы защитить детей при очередном обстреле.

В таких условиях рост экономики на уровне 2–2,4% в этом году можно считать достижением. В следующем году, с перемирием или без него, ожидаются схожие показатели. Министр экономики Алексей Соболев отмечает, что треть этого роста обеспечивают оборонные и технологические компании.

Членство в ЕС остается недосягаемой целью, своего рода «святым Граалем», который способен заставить граждан смириться с болезненными реформами. «Многие до сих пор наивно верят, что смогут стать техасом ЕС», — говорит Тарас Качка, новый вице-премьер по вопросам евроинтеграции. Но прогресс пока неравномерен. На пути стоят политические барьеры — от позиции венгерского премьера Виктора Орбана, близкого к Москве, до интересов польских фермеров. Качка пытается ускорить процесс, предложив довести все необходимые регуляторные изменения до 2030 года. «У нас есть четыре года, и мы не можем потерять ни одного дня», — подчеркивает он.

Есть и более насущные проблемы. Вторжение России пробило огромную брешь в украинских финансах. Страна держится на внешней поддержке, со всеми искажениями, которые это влечет. Налоги и внутренние заимствования покрывают лишь базовые военные расходы — около двух третей бюджета. Даже самые оптимистичные прогнозы предполагают дефицит в 45 миллиардов долларов в следующем году, что почти четверть ВВП. Западные обещания закрывают максимум 27,4 миллиарда. «Мы пришли к ситуации, когда денег просто нет, — сокрушается один из высокопоставленных чиновников. — И у самой Европы тоже нет средств, которые смогли бы вернуть нас к жизни».

Перед Украиной остаются два варианта — шаткое перемирие или затяжная война, и оба выглядят мрачно. «Если война закончится, у нас хотя бы появится шанс выбраться», — говорит один из инсайдеров. Но мир принесет собственные испытания: восстановление разрушенной экономики, заботу о травмированных бойцах, рост взаимных обид и необходимость содержать новую армию уже при меньшей внешней поддержке. Продолжение войны, хотя и возможно, будет дальше истощать страну. Если боевые действия затянутся и проведение выборов окажется невозможным, Владимиру Зеленскому придется искать новые источники легитимности, помимо роли верховного главнокомандующего.

Очевидно, что выборы должны пройти, как только это позволит безопасность. Судя по всему, власть готовится к голосованию в следующем году в случае успеха переговоров — рейтинги остаются достаточно высокими. Согласно внутренним опросам Зеленский мог бы переизбраться: сегодня он опережает своего вероятного соперника, бывшего главкома Валерия Залужного, в первом туре, хотя во втором может уступить. При этом многие украинцы не убеждены в достоинствах ни одного из этих кандидатов.

При всей сложности нынешней ситуации в оценке Украины не стоит исключать надежду. Общество стало гораздо активнее и теперь задает тон во многих процессах. Достижения бизнеса, министерств экономики и цифровой трансформации, армии и оборонной промышленности внушают уважение. Но значительная часть центральной власти деградирует. Зеленский, похоже, исчерпывает пространство для маневра. Неясно, сможет ли он найти новый путь.