Журналист Эндрю Крамер в материале The New York Times рассказывает о Fire Point — украинской компании, выросшей из подпольной мастерской в одного из крупнейших производителей ударных дронов. Через историю этого стартапа издание показывает, как новая оборонная экономика Украины рождает не только технологии и миллиарды, но и сомнения: кто получает выгоду от войны и где проходит граница между изобретательностью и коррупцией.
Как пишет The New York Times, многие из таких мастерских со временем выросли в полноценные оборонные компании. Киев стремится масштабировать эти инициативы, чтобы снизить зависимость от иностранных поставок. Среди наиболее заметных примеров — производитель дронов Fire Point, ставший символом стремительного роста украинского оборонного сектора.
По данным госреестра, на момент начала полномасштабной войны в феврале 2022 года компания, впоследствии получившая имя Fire Point, числилась кастинг-агентством для кино и телевидения. Ее юридическим владельцем указан Егор Скалыга, а технический директор Ирина Терех ранее возглавляла фирму, производившую бетонную уличную мебель.
Теперь Fire Point — один из крупнейших подрядчиков для украинской армии. По словам руководства, в этом году объем контрактов компании достигает 1 миллиарда долларов. На примерно тридцати секретных площадках в разных регионах Украины фирма собирает дальнобойные взрывные дроны, участвующие в ударах по российским нефтеперерабатывающим заводам. Цель операции, как отмечает The New York Times, — нанести экономический ущерб России и усилить украинские позиции на переговорах.
Fire Point также заявляет о выпуске более крупного беспилотника под названием Flamingo, который, как надеются в Киеве, позволит поражать цели на большей глубине российской территории.
Успех Fire Point сопровождался спорами и обвинениями. Критики утверждают, что фирма получала контракты благодаря связям, а руководство подтверждает, что получало повестки в рамках антикоррупционного расследования.
Большинство военных расходов Украины засекречено: миллиарды долларов направляются отечественным производителям без публичных тендеров. Это вызывает обеспокоенность аналитиков и антикоррупционных активистов, учитывая историю коррупции в оборонных закупках.
Fire Point выросла из украинской киноиндустрии, где ранее работал президент Владимир Зеленский. Компания владельца участвовала в поиске локаций для романтической комедии 2016 года с участием Зеленского — «Восемь лучших свиданий» — а также в десятках других проектов.
В августе издание The Kyiv Independent сообщило, что Национальное антикоррупционное бюро изучает возможные связи Fire Point с бизнесменом Тимуром Миндичем, совладельцем телестудии, основанной Зеленским. Как отмечала The New York Times, следователи проверяют, получает ли Миндич прибыль от Fire Point в качестве неуказанного владельца. В компании ответили, что бизнесмен действительно интересовался покупкой доли, но получил отказ.

Украина представила крылатую ракету «Фламинго» с заявленной дальностью 3 000 км, но ее характеристики вызывают сомнения

Компания-разработчик находится под расследованием НАБУ из-за контрактов на «едва функциональные» беспилотники

Зеленский пытается загладить скандал с НАБУ и САП — но доверие украинцев уже подорвано

Протесты продолжаются пятый день, а Офис президента обсуждает санкции против владельца «Украинской правды», публиковавшей материалы о коррупции в окружении власти

Руководство Fire Point утверждает, что сотрудничает со следствием, а расследование касается прежде всего государственных чиновников. Пресс-служба НАБУ комментариев не предоставила.
Фирма также сталкивалась с обвинениями в низком качестве продукции. По мнению критиков, дроны Fire Point уступают конкурентам в способности преодолевать российскую ПВО. Независимый наблюдательный совет Public Anticorruption Council призвал парламент расследовать вопросы качества и ценообразования.
Компания, в свою очередь, заявляет, что начальные проблемы устранены. Ее главный аппарат, FP-1, «наверняка поражает российские цели на нефтеперерабатывающих заводах, вызывает пожары и хаос», — утверждает руководство. Проверить эти заявления независимо невозможно.
Даже несмотря на критику, производители дронов вроде Fire Point воспринимаются в Украине как национальные герои. Их способность быстро адаптировать гражданские технологии изменила представления военных аналитиков о характере будущих войн.
По мере роста отрасли к украинским стартапам проявляют интерес инвесторы и западные партнеры. В этом месяце Норвегия и Украина объявили о создании фонда объемом 20 миллионов евро для инвестиций в совместные проекты в сфере дронов.
«Ни у кого в мире нет такого опыта в беспилотных миссиях,» — цитирует The New York Times советника министра стратегических отраслей Александра Камышина. Он добавил, что Украине следует создавать совместные предприятия с западными оборонными компаниями: «Такие дроны нужны Европе и США.»
По данным Министерства стратегических отраслей, с 2022 по 2024 год в Украине появилось 425 предприятий по производству вооружений. Подразделение Brave 1 при Министерстве цифровой трансформации оценивает общее число компаний, занятых разработкой и производством оружия, в более чем 2 тысячи.
Только в секторе дальнобойных ударных дронов, аналогичных Fire Point, действует более двадцати конкурирующих фирм, отмечает Игорь Федирко, директор Совета оборонной промышленности.
Associated Press
FP-1 напоминает миниатюрный самолет: он стартует с ракетного ускорителя, оснащен двухтактным двигателем, подобным моторам бензопил, летит около 850 миль и несет боеголовку весом около 60 килограммов. Несмотря на дешевизну материалов, дрон способен поражать значительную часть западной России.
Как пишет The New York Times, сама концепция массового применения дешевых дронов восходит к опыту Москвы, использовавшей иранские аппараты. Идея в том, что большинство из них будут перехвачены, но некоторые достигнут цели — а низкая стоимость делает такие потери допустимыми.
По данным Fire Point, на их аппараты приходится до 60% украинских ударов по территории России. Эти атаки поставили под ежедневный риск страну, традиционно полагавшуюся на мощную систему ПВО со времен холодной войны.
Контракты Fire Point в этом году составляют около 10% государственных оборонных закупок. Как показал аудит, правительственные структуры заключили контракты без обязательных переговоров по цене, хотя себестоимость могла быть ниже. Производство FP-1 оценивалось в 58 тысяч долларов за единицу, но контракты были подписаны примерно на 16,7 миллиона долларов дороже совокупной стоимости по более низкой цене.
Руководство компании утверждает, что даже при такой цене дроны остаются «намного дешевле крылатых ракет стоимостью более миллиона долларов».
Бывший командир подразделения дронов майор Юрий Касьянов рассказал, что Fire Point выигрывала контракты, несмотря на конструктивные недостатки, тогда как его собственная разработка, Spear, осталась без поддержки. По его словам, он демонстрировал устойчивую к глушению систему управления, взорвав два дрона в нескольких метрах от флага над Кремлем в 2023 году.
Касьянов сообщил, что давал показания как свидетель в антикоррупционном расследовании по Fire Point, после чего его подразделение было расформировано.
Отвечая на претензии, Ирина Терех, 33-летний технический директор Fire Point, сказала, что производство дронов — это новая отрасль, где экономия нередко требует отхода от традиционных авиационных стандартов.
Кроме FP-1, компания наращивает выпуск Flamingo — более крупного дрона с реактивным двигателем, дальностью до 1 800 миль и боевой нагрузкой около одной тонны. По словам бывшего директора ЦРУ Дэвида Петреуса, Flamingo может стать «переломным моментом» в войне.
Пока эффективность Flamingo не проверена в масштабных операциях. Происхождение названия тоже окутано легендой: инженеры якобы покрасили один из прототипов в розовый цвет, потому что не осталось красной краски. По другой версии, оттенок вышел случайно, и кто-то пошутил: «Что самое худшее может случиться, если оборонную компанию возглавляет женщина? Оружие станет розовым.»