Трамп рассматривает Турцию как посредника и потенциального партнера в урегулировании конфликта в Газе

Почти два десятилетия Турция выстраивала отношения с ХАМАС, что вызывало раздражение у ряда стран региона. Однако в последние недели Анкара получила щедрые похвалы от Дональда Трампа за то, что использовала свои связи для давления на палестинскую группировку и содействия соглашению о прекращении огня с Израилем.

Но видение Вашингтоном роли Турции в реализации мирного плана Трампа вызвало у израильских чиновников крайнее недоумение. В Иерусалиме считают Анкару союзником исламистских движений, враждебных Израилю, и рассматривают ее как одного из главных конкурентов за влияние на Ближнем Востоке.

Разногласия по поводу того, какое участие Турция может принять в восстановлении Газы и в международных усилиях по стабилизации анклава, стали одним из ключевых препятствий для дальнейшего продвижения мирного процесса. После того как Турцию практически исключили из предыдущих переговоров о прекращении войны, Анкара стремится закрепить успех, добившись освобождения всех живых заложников, удерживаемых ХАМАС, — ключевого условия нынешнего соглашения о прекращении огня. Президент Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что Турция намерена поставлять гуманитарную помощь Газе и несет «особую ответственность» за ее восстановление. Он также не исключил возможности участия турецких военных в силах стабилизации.

По мнению экспертов, тесно следящих за турецкой политикой, участие Анкары усилило бы ее отношения с Вашингтоном и укрепило образ Турции как важного дипломатического игрока. Более активная роль позволила бы Эрдогану укрепить репутацию в глазах его консервативного электората как лидера мусульманского мира.

Однако перспектива турецкого присутствия в Газе вызывает тревогу в Израиле. Там опасаются, что это приведет к появлению недружественных сил у самых его границ. «Идея о том, что турки и связанные с ними организации войдут в Газу, сводит израильтян с ума, учитывая, сколько усилий было потрачено, чтобы этого не допустить», — сказал Михаэль Мильштейн, бывший руководитель отдела палестинских дел в израильской военной разведке. «Они не считаются врагом, но очевидно, что они и не партнер Израиля».

Ближний Восток пережил серьезные перемены после двух лет конфликтов. Помимо войны с ХАМАС, израильские удары по Ирану и поддерживаемой им «Хезболле» в Ливане, а также падение сирийского президента Башара Асада ослабили Тегеран и открыли возможности для усиления роли Анкары. Эрдоган сумел выстроить теплые личные отношения с Трампом, несмотря на свою давнюю близость к движению «Братья-мусульмане», из которого почти сорок лет назад вырос ХАМАС.

«Если мы наконец избавимся от Ирана и “Хезболлы”, а в Газе окажутся Турция, Катар и “Братья-мусульмане”, это будет крайне опасно», — предупредил бывший израильский посол в США Михаэль Орен.

Израильские политики и дипломаты публично и неофициально добиваются, чтобы США не допускали турецкого присутствия в анклаве. Они неоднократно подчеркивали, что их «американские друзья» разделяют эти опасения. «Израиль сам определит, какие силы для нас неприемлемы… и это, разумеется, устраивает Соединенные Штаты», — заявил Биньямин Нетаньяху, комментируя предупреждения израильских военных о возможном участии Турции в операциях в Газе.

Вице-президент США Джей Ди Вэнс во время визита в Израиль в прошлом месяце отметил, что Вашингтон «не будет навязывать нашим израильским друзьям иностранных военных на их территории», но считает, что Турция «может сыграть конструктивную роль и уже сделала это, за что мы очень признательны». Он отклонил вопросы о прошлых связях Анкары с ХАМАС, заявив, что «путь к миру лежит через будущее, а не через прошлое».

МИД Турции не ответил на уточняющие запросы. Министр иностранных дел Хакан Фидан заявил в пятницу, что обсуждение формирования сил стабилизации Газы «уже ведется», и подтвердил, что турецкие военные «участвуют во встречах со своими коллегами, чтобы определить, что должно произойти и в каком формате может быть создано военное подразделение».

По словам Михаэля Мильштейна, бывшего сотрудника израильской военной разведки, за последние два года связи Турции с ХАМАС стали особенно заметны. Анкара принимала у себя членов движения, освобожденных в рамках обмена палестинских заключенных на израильских заложников. По его оценке, в Турции оказались по меньшей мере несколько десятков боевиков, среди них — Абдель Нассер Исса, один из создателей военного крыла ХАМАС, бригад «Изз ад-Дин аль-Кассам», и один из главных разработчиков тактики терактов-самоубийств.

На протяжении многих лет Турция позволяла представителям ХАМАС жить или временно пребывать на своей территории, что вызывало раздражение у США и других западных стран. Министерство финансов США заявляло в 2022 году, что более 500 миллионов долларов активов ХАМАС размещены в компаниях, действующих в Турции и еще четырех арабских государствах.

По словам Асли Айдынтазбаш, старшего научного сотрудника Института Брукингса, несмотря на политическую поддержку палестинской борьбы, Анкара не позволяла ХАМАС создавать в Турции военную или финансовую инфраструктуру, способную обеспечивать атаки против Израиля. «Турция в целом старается не переходить эту черту», — отметила она.

Израильские чиновники, однако, утверждают, что любая форма поддержки ХАМАС в конечном счете усиливает его военный потенциал.

До нападения ХАМАС на юг Израиля 7 октября 2023 года отношения между Анкарой и Иерусалимом постепенно улучшались, особенно в сфере торговли. Но после начала войны Эрдоган стал одним из самых резких критиков израильской операции в Газе, а в прошлом году Турция присоединилась к иску ЮАР против Израиля в Международном суде, обвиняющему его в геноциде. Турецкий президент неизменно называл ХАМАС законным движением сопротивления и после атак 7 октября вновь заявил, что это «организация освобождения».

В начале войны Анкара предлагала себя в качестве посредника, однако, как рассказал арабский дипломат на условиях анонимности, ее роль была сведена к минимуму и администрацией Байдена, и большинством арабских стран.

Возвращение Дональда Трампа в Белый дом открыло для Турции новые возможности, отмечают политические аналитики. В его первый президентский срок отношения между двумя странами были гораздо напряженнее: Вашингтон исключил Турцию из программы истребителя F-35 и заблокировал поставки самолета после того, как Анкара приобрела у России систему противоракетной обороны С-400. Это решение, как пояснил Синан Ульген, старший научный сотрудник Carnegie Europe и директор стамбульского аналитического центра EDAM, «создало серьезное ограничение для турецких ВВС, которые так и не получили доступ к технологиям самолетов пятого поколения с малозаметностью».

Участие Эрдогана в продвижении поддержанного США плана прекращения огня улучшило отношение к Турции в Вашингтоне, хотя после сентябрьской встречи с Трампом вопрос о возвращении Анкары в программу F-35 остался нерешенным.

С точки зрения Турции, ее участие в восстановлении Газы выглядит логичным: турецкие строительные компании входят в число ведущих международных подрядчиков и имеют многолетний опыт реализации масштабных инфраструктурных проектов. Кроме того, они специализируются на расчистке разрушений после крупных землетрясений, что делает их особенно подходящими для работы в Газе, где разрушения колоссальны. Предполагается, что объем инвестиций в восстановление исчисляется многими миллиардами долларов, и такие контракты могут оказаться крайне прибыльными.

На территории Газы активизировалась турецкая гуманитарная организация IHH, которая уже много лет запрещена в Израиле из-за подозрений в связях с террористическими структурами. Организация публикует фото и видео поставок гуманитарной помощи, сопровождая их турецкими флагами. По словам эксперта по Турции из тель-авивского Центра Моше Даяна Хая Янарчака, это «осознанный шаг, направленный на то, чтобы визуально закрепить присутствие Турции в Газе».

В IHH отвергают обвинения в связях с экстремистами. Заместитель директора организации Мустафа Озбек в интервью напомнил, что обвинения Израиля начались после инцидента 2010 года, когда израильские военные штурмовали гуманитарную флотилию под руководством IHH. Этот эпизод вызвал дипломатический кризис между Анкарой и Иерусалимом.