14 июля Дональд Трамп заявил, что если через 50 дней в Украине не наступит перемирие, он введет 100-процентные пошлины на импорт в США. Угроза касается не столько России, чья торговля с Америкой и так минимальна, сколько стран, продолжающих покупать российскую нефть — прежде всего Китая, Индии и Турции. Эти вторичные меры могут ударить по ключевым партнерам Вашингтона и дестабилизировать мировой рынок. Но насколько реалистичен такой сценарий? Какие последствия могут наступить для глобальной торговли и энергобезопасности, если Трамп попытается исполнить обещанное? И почему даже самые жесткие санкции не смогли выбить российскую нефть с рынка? Объясняет Сергей Вакуленко, старший научный сотрудник берлинского центра Carnegie Russia Eurasia.
Старший научный сотрудник берлинского центра Carnegie Russia Eurasia Сергей Вакуленко скептически оценивает эффективность санкционного давления на экспорт российской нефти. По его мнению, даже самые громкие заявления из Вашингтона, включая угрозу вторичных пошлин от Дональда Трампа, наталкиваются на пределы реализуемости — как технической, так и политической.
Если интерпретировать слова Трампа в духе предложенного сенатором Грэмом законопроекта, речь идет о 500-процентных пошлинах на тех, кто продолжит покупать российскую нефть. В первую очередь это Китай, Индия и Турция, а также в меньших объемах — Венгрия, Словакия и даже Саудовская Аравия, закупающая российский мазут для своих электростанций. Но, как подчеркивает Вакуленко, вопрос не столько в том, как такие страны отреагируют на угрозу, сколько в том, сможет ли Вашингтон реализовать ее на практике.
«Допустим, Путин упирается, и Трампу приходится действовать. По логике, на импорт из Китая, Индии и Турции в США накладываются 100-процентные пошлины. А ведь с каждой из этих стран в последнее время уже шли крайне чувствительные переговоры по взаимным тарифам», — напоминает эксперт.
С Китаем, например, Америка и так находится в перманентной торговой конфронтации, и многие ставки уже достигали абсурдных значений. С Индией ситуация аналогичная. А Турция, несмотря на сложности, остается важным союзником в ближневосточном регионе и посредником в вопросах, вроде урегулирования в Сирии. Конфликтовать с ней из-за России — значит ослабить позиции США там, где они особенно уязвимы.
Кроме того, напоминает Вакуленко, законопроект Грэма предполагает автоматическое введение тарифов, лишая президента гибкости: «Это то, что в теории переговоров называют "commitment device" — демонстрация готовности идти до конца. Именно поэтому Трамп и назвал инициативу бессмысленной: он не хочет быть обязанным действовать по чужому сценарию».
Заменить российскую нефть невозможно
Даже если бы союзники США согласились прекратить закупки российской нефти, реальных альтернатив на рынке все равно нет. По словам Вакуленко, несмотря на обещания стран ОПЕК+ увеличить добычу, темпы роспуска квот остаются ниже ожиданий. Саудовская Аравия, один из ключевых игроков, уже продемонстрировала, что не может быстро увеличить объемы поставок.
«Что можно сказать точно — столько нефти, чтобы заместить весь российский экспорт, нет ни у кого», — констатирует он.
Кроме того, даже частичное вытеснение российской нефти с рынка может привести к резкому росту цен. Это делает угрозу вторичных санкций крайне чувствительной для всех участников — не только для тех, кто продолжает торговать с Москвой, но и для потребителей по всему миру.
Потолок цен и логистика: тупиковые сценарии
Если Трамп все же решит действовать, остается вопрос: что именно он может сделать? У администрации Байдена, как отмечает Вакуленко, не получилось ограничить доходы Кремля, не вызвав при этом дефицита на рынке. В теории Трамп мог бы попытаться задействовать механизм потолка цен — например, внеся в санкционные списки все танкеры, перевозившие российскую нефть.
Но на практике это означало бы вывод из оборота значительной части мирового танкерного флота. «Эти суда возят не только российскую нефть. Сегодня — из России, завтра — из ОАЭ.
Нарушение этого механизма ударит по всем, а не только по Москве», — подчеркивает эксперт.
И что вы ему сделаете?
Россия прикрывает теневой флот военной авиацией
Есть ли у Брюсселя реальные инструменты противодействия или он снова ограничится риторической обеспокоенностью?
Очередной раунд проверки границ допустимого
Россия направила военный корабль для сопровождения подсанкционных танкеров в Ла-Манше
Управляемый хаос в Черном море
Как Россия использует блокаду украинских портов для политического торга
Санкции действуют три недели
Что касается последнего санкционного пакета администрации Байдена, который называли самым «решительным», его эффект оказался краткосрочным. По наблюдениям Вакуленко, дисконт на российскую нефть увеличился, выросли транспортные расходы, а доходы экспортеров просели. Но уже через три недели начался обратный процесс — появились лазейки, танкеры вернулись в строй, а логистика адаптировалась.
Вакуленко считает, что говорить о полной неэффективности санкций не стоит — они создают определенные препятствия, затрудняют доступ к рынкам, концентрируют экспорт в узком круге стран. Но «песок в шестеренках» не равен тотальной блокаде. Принципиально разрушить нефтяной экспорт России пока не удалось.
А что с Ираном?
В качестве возможной альтернативы часто упоминают Иран. Однако, по словам Вакуленко, даже в случае условного потепления отношений с Западом, наращивание иранского экспорта займет годы. Нестабильность санкционного режима, страх перед повторением сценария Трампа 2016 года и слабость иранской инфраструктуры — все это делает Иран неготовым заместить Россию.
Сегодня Тегеран экспортирует около 1,8–1,9 млн баррелей нефти в сутки. В теории можно добавить еще полмиллиона. Но это все равно в разы меньше российского уровня. «На фоне пяти миллионов баррелей, которые ежедневно отправляет Россия, это — капля в море», — резюмирует Вакуленко.