Новый доклад Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI) за 2024 год рисует тревожную картину: несмотря на сокращение числа вооруженных конфликтов, общее число погибших достигло шестилетнего максимума, а глобальные военные расходы выросли до рекордных $2,7 трлн. Лидерами остаются США, Китай и Россия — три государства, которые все активнее модернизируют свои ядерные арсеналы, превращая сдерживание в новую форму противостояния.
О масштабах этой трансформации и рисках, которые она влечет за собой, говорит Мэтт Корда — исследователь ядерной политики и соавтор глобального обзора ядерных вооружений. По его оценке, разрушение прежней архитектуры сдерживания, рост непрозрачности и политизация ядерных программ создают ситуацию, в которой само наличие оружия повышает вероятность конфликта, вместо того чтобы его предотвращать.
Как объясняет Мэтт Корда, несмотря на отсутствие участия в горячих конфликтах, США и Китай продолжают наращивать расходы на оборону. Причины различны, но итог один: масштабная модернизация ядерных арсеналов и все более неустойчивая архитектура глобального сдерживания. США находятся в разгаре многолетней программы модернизации ядерных сил. Несмотря на заявления Дональда Трампа о том, что «у нас и так много ядерного оружия», в американской администрации есть голоса, настаивающие на увеличении арсенала. Многие программы выходят за рамки бюджета и отстают от графика, но их реализация продолжается.
«Пока неясно, куда движется ядерный арсенал США. Есть сценарии как увеличения, так и сокращения. Но модернизации подвергаются почти все его компоненты», — отмечает Корда.
Американские бомбардировщики B-2 Spirit, способные нести ядерное оружие. Развивают скорость до 1 000 километров в час и остаются незаметными для радаров. Считаются самыми дорогими самолетами в мире.
У Китая траектория иная. Долгое время Пекин считал достаточными несколько сотен боеголовок, рассматривая их как сугубо политический инструмент. Однако теперь Китай стремится к значительному увеличению арсенала. По мнению Корды, это может быть следствием политических, технологических и имиджевых факторов. При этом, даже не меняя официальную доктрину, Китай может решить, что для ее надежного исполнения требуется больше оружия.
Корда подчеркивает, что модернизация ядерных арсеналов не обязательно ведет к конфронтации. Это часто вопрос надежности и безопасности — современные взрывчатые вещества должны быть устойчивыми к случайным срабатываниям, а сами заряды — предсказуемыми при использовании. Другой фактор — политическое давление со стороны оборонной индустрии, которая может продвигать разработку новых систем вне зависимости от стратегической необходимости. Кроме того, распространено так называемое зеркальное мышление: «Если они это делают, значит и нам нужно».
Межконтинентальная ракета с разделяющимися боеголовками «Дунфэн-41» была продемонстрирована на военном параде в Пекине по случаю 70-летия основания КНР. Октябрь 2019 года.
Типичный пример — разработка гиперзвукового оружия. Китай и Россия стремятся преодолеть американские системы ПРО, в частности, анонсированный проект «Золотой купол», способный перехватывать почти любую ракету. США, не испытывающие аналогичной угрозы, все равно запускают демонстрационные программы, подогревая гонку. «Если бы я планировал ядерную стратегию США, такие системы не стояли бы у меня в верхней части приоритетов», — говорит Корда.
Он считает, что ядерное сдерживание остается крайне ненадежным инструментом. Конфликты, такие как противостояние Индии и Пакистана, доказывают: наличие боеголовок не предотвращает боестолкновения. Возможно, оружие сдерживает полномасштабные вторжения или смену режима, но не гарантирует безопасности от локальных атак. Более того, обладание таким оружием делает страну мишенью и провоцирует усиление угроз.
Запуск межконтинентальной баллистической ракеты «Ярс» с космодрома в Плесецке. Октябрь 2024 года.
Сокращение арсеналов, наблюдавшееся после холодной войны, было обусловлено политической волей и существованием договоров. Все изменилось после выхода США из договора по ПРО при Джордже Буше-младшем и обострения отношений на фоне аннексии Крыма и обвинений в нарушении ДРСМД. В результате усилия по контролю над вооружениями сошли на нет, а прозрачность снизилась. «Арсеналы начинают расти, и у сторон больше нет желания вести переговоры», — подчеркивает Корда.
Тем не менее, эксперты продолжают отслеживать ядерные программы всех девяти ядерных держав. Источники включают как официальные отчеты, так и спутниковые снимки, соцсети, публикации СМИ. В условиях прекращения обмена информацией между США и Россией в рамках СНВ-III точность оценок снизилась. Особенно сложно анализировать закрытые страны — КНДР, Израиль, Пакистан и Индию. «Поэтому уровень уверенности у нас разный: по одним странам он гораздо выше, чем по другим», — говорит Корда.
Истечение СНВ-III в феврале 2026 года, по словам Корды, откроет возможности быстрого наращивания боеголовок — не за счет производства, а за счет извлечения уже хранящихся зарядов. Это особенно тревожно на фоне все более ослабленного режима контроля.
Во Франции и Великобритании также идет модернизация арсеналов. Но, как указывает Корда, в этих странах все чаще обсуждают, какую роль ядерное сдерживание должно играть в будущем — особенно если США утратят статус надежного союзника. Рассматриваются идеи вроде «европейского ядерного зонтика» или размещения оружия в новых странах — пока лишь в формате дискуссий.
Современная гонка вооружений, как подчеркивает эксперт, радикально отличается от логики холодной войны. Сегодня не две, а девять ядерных держав, связанных сложной системой сдерживания. «Если одно оружие будет применено, ситуация может очень быстро выйти из-под контроля и перерасти в глобальный конфликт», — предупреждает Корда.
Дополнительные риски создают новые технологии: кибератаки, ИИ, дипфейки. Они искажают информационную среду и делают принятие решений еще более уязвимым к ошибкам и просчетам. В этой реальности сдерживание остается не столько гарантией мира, сколько еще одним фактором нестабильности.