В мировой политике смена эпох почти никогда не происходит внезапно. Холодная война определялась ядерным балансом: государства искали формулы, позволяющие сдерживать друг друга и избегать катастрофы. В 1990-е казалось, что новым порядком станет глобализация: капитал и технологии свободно перетекают через границы, войны уходят в прошлое, а американские институты и платформы становятся универсальными стандартами.
Эта картина быстро треснула. Глобальные сети оказались не столько гарантией стабильности, сколько системой узких мест, которыми можно управлять в политических целях. Санкции, контроль над технологиями, доступ к финансам — все это превратилось в новые рычаги силы. Причем теперь ими пользуются не только США, но и те, кого Вашингтон долго считал зависимыми.
Мир вступил в фазу, где экономическая взаимосвязанность больше не воспринимается как благо. Она стала ареной борьбы, сопоставимой по значению с ядерным соперничеством прошлого века. И именно в этой логике стоит рассматривать сегодняшние шаги Америки, Китая и Европы.
В июне Вашингтон и Пекин объявили о «рамочном соглашении» — событии, прошедшем почти незаметно, но ставшем поворотом в мировой политэкономии. Это был не триумф одностороннего величия, о котором мечтал Дональд Трамп, и не возврат к управляемому соперничеству времен Байдена. Началась новая эпоха — «вооруженной взаимозависимости», когда США впервые испытали на себе методы, которые долгие годы применяли к другим.
Современная политика держится на санкциях, сбоях в цепочках поставок и экспортном контроле. Два десятилетия Америка пользовалась ими в одностороннем порядке. Теперь рычаги оборачиваются против нее самой. Администрация Трампа пошла на компромисс: смягчила ограничения на экспорт полупроводников в обмен на снятие китайских барьеров на поставку редкоземельных металлов. Synopsys и Cadence вернулись на рынок, Nvidia снова продает чипы для обучения ИИ.
Госсекретарь Марко Рубио признал: Китай «захватил рынок» редкоземельных металлов, поставив США в «тяжелое положение». Сделка показала пределы изоляционизма: Вашингтон вынужден смягчать угрозы, чтобы избежать паралича собственных отраслей.
Как и в ядерную эпоху, Америке предстоит перестроить систему безопасности — теперь в экономике. Китай адаптируется с поразительной скоростью, Европа буксует. Всем державам приходится искать стратегии в условиях, где взаимозависимость стала оружием.
Истоки «вооруженной взаимозависимости» и превращение глобализации в инструмент давления
Эпоха вооруженной взаимозависимости стала побочным продуктом глобализации. После холодной войны интернет, социальные сети, доллар и SWIFT создали мировую инфраструктуру, замкнутую на США. Производство чипов распределялось между Европой и Азией, но ключевой софт оставался в руках американских компаний.
Система казалась прочной, пока США не превратили ее в универсальный инструмент давления. После 11 сентября финансовые и технологические сети применялись сначала против террористов, а затем против целых государств. Когда Трамп вышел из ядерной сделки с Ираном, европейские корпорации оказались под угрозой санкций.
В 2019 году появился термин «вооруженная взаимозависимость»: контроль над коммуникациями, финансами и производством концентрировался у немногих. В Вашингтоне это называли «прекрасной вещью», но каждое действие порождало ответ. Так глобальная экономика стала перестраиваться по логике наступления и обороны.
Байден закрепил курс: санкции против России и Китая, планы разделить мир на технологические блоки. Это должно было закрепить лидерство США, но лишь ускорило создание альтернативных экосистем соперниками.
Как Китай превратил уязвимости в рычаги влияния и вынудил США к переговорам
Китай сделал уязвимость источником силы. После разоблачений Эдварда Сноудена в 2013 году технологическая независимость стала восприниматься как вопрос национальной безопасности. Угрозы Трампа в адрес ZTE и Huawei ускорили курс на «опору на собственные силы».
К 2020-м Пекин выстроил систему экспортного контроля, распространив ее на редкоземельные металлы. Это превратилось в инструмент не только ограничения поставок, но и мониторинга мирового спроса.
Марко Рубио на встрече с министром иностранных дел Китая Ван И в Куала-Лумпуре, Малайзия. Июль 2025 года.
В июне американские и европейские компании оказались в тупике: без китайских магнитов автоконцерны рисковали остановкой производства. Трамп вынужден был признать в Truth Social: «FULL MAGNETS, AND ANY NECESSARY RARE EARTHS, WILL BE SUPPLIED… BY CHINA».
Долгосрочно чрезмерное вмешательство может замедлить инновации, но в краткосрочной перспективе Китай использует рычаги так же эффективно, как США в прошлом.
Европа между Вашингтоном и Пекином: амбиции без институтов
Европа располагает предпосылками для статуса геоэкономической сверхдержавы: SWIFT и Euroclear, компании вроде ASML и Ericsson, второй по величине рынок. Но у нее нет институциональной машины, сопоставимой с американской или китайской. Проект «EuroStack» застыл, а после вторжения России безопасность Европы снова опирается на США.
Разногласия внутри ЕС усиливают слабость. Германия и другие страны смягчают меры против Китая, защищая корпорации. Брюссель располагает компетенцией, но почти не имеет механизмов координации. Даже «инструмент против принуждения» перегружен юридическими барьерами и не воспринимается всерьез.
Председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен выступает перед прессой в Брюсселе. Июнь 2025 года.
Так Европа остается игроком с амбициями, но без инструментов их реализации. Урсула фон дер Ляйен предупреждает о рисках, но союз подтверждает репутацию EACO — Europe Always Chickens Out.
Американские слабости: разрушение институтов и хаотичное применение давления
Если Европа слаба институционально, то США подрывают себя сознательно. Администрация Трампа заморозила набор в ключевые ведомства, сократила Совет нацбезопасности и Госдеп. OFAC и Бюро по контролю экспорта потеряли кадры и экспертизу. Решения все чаще зависят от президента и ближайшего окружения.
Белый дом ослабляет и материальные основы силы: продвигает криптовалюты, снимает санкции с Tornado Cash, закрывает глаза на обход ограничений. В энергетике ставка делается на углеводороды, сокращаются инвестиции в новые технологии. В результате США рискуют либо зависеть от китайских разработок, либо довольствоваться устаревшими.
Хаотичное применение давления снижает привлекательность американской платформы. Если Китай вырвется вперед в энергетике и ИИ, многие страны предпочтут его технологический стек.
Экономика без инструкции
Реальная экономика вне поля зрения
Без переосмысленных данных о цепочках поставок, цифровых сервисах и уязвимостях решения принимаются вслепую
Экономика, в которой никто не платит сейчас
Глобальные долги растут быстрее, чем способность их обслуживать
Конец глобализации, какой мы ее знали
Экономика в эпоху новых границ
Экономика США как источник глобальной нестабильности
Американская политика все больше напоминает действия развивающихся стран
Новый ядерный момент: сможет ли Вашингтон выстроить стратегию в условиях взаимозависимости
В первые десятилетия ядерной эпохи США инвестировали в институты, обеспечившие стабильность. Сегодня им нужна аналогичная стратегия в экономике. Но для этого необходимо укреплять экспертные структуры, а не разрушать их.
Вашингтон слишком долго думал о том, как использовать взаимозависимость, и слишком мало — о том, когда ее применение недопустимо. Союзники утратили доверие: Трамп видит в них скорее вассалов. «Мы наблюдаем растущее принятие фрагментации мировой экономики», предупреждает Лоуренс Саммерс.
Перед США стоит выбор: продолжать политику давления и ускорить собственный упадок или отказаться от злоупотреблений и искать союз с либеральными государствами. Как и в ядерную эпоху, нужны шаги к разрядке и новые институты. Иначе под угрозой окажутся и безопасность, и процветание.