Доклад Центра геополитики JPMorganChase, опубликованный в мае 2025 года, предсказывает, что текущий год станет поворотным моментом в войне России против Украины. Из-за исчерпания ресурсов, падения общественной поддержки и нарастающих противоречий между союзниками, стороны могут быть вынуждены перейти к переговорам. Однако, предупреждают авторы, компромисс вряд ли приведет к устойчивому миру. Наиболее вероятный исход — частичная «заморозка» конфликта и откат Украины в зону нестабильности. Это, в свою очередь, ускорит политическое размежевание между США и Европой и поставит под сомнение будущее архитектуры безопасности на континенте.
Четыре сценария и ни одного победителя
Доклад Центра геополитики JPMorganChase предлагает рассматривать исход войны в Украине не как бинарный выбор между победой и поражением, а как диапазон политически возможных компромиссов, каждый из которых сопряжен с рисками. Аналитики выделяют четыре сценария, каждый из которых иллюстрируется реальным прецедентом: Южной Кореей, Израилем, Грузией и Беларусью.
Наименее вероятным — 15% — авторы считают оптимистичный сценарий «Южная Корея». Он предполагает, что Украина, не получив членства в НАТО и не восстановив полностью свою территорию, добивается размещения иностранных войск в пределах контролируемой территории и получает гарантии безопасности от США. Такая конфигурация, дополняемая использованием замороженных российских активов для восстановления, могла бы обеспечить стабильность и устойчивое развитие. Однако этот вариант требует высокой степени политической воли от западных союзников — в условиях, когда ресурсы, единство и внимание союзников находятся под давлением.
Сценарий «Израиля» — 20% — предполагает сохранение интенсивной военной помощи Украине без физического присутствия союзнических войск. Киев получает возможность построить сдерживающий потенциал самостоятельно, но остается в состоянии постоянной угрозы. Россия в этом случае могла бы согласиться на частичный откат, если получит экономические уступки — от снятия санкций до восстановления дипломатических каналов.
Наиболее вероятным — 50% — аналитики считают сценарий «Грузии»: отсутствие четких гарантий безопасности, нестабильная политическая среда, угасающий интерес со стороны внешних доноров и институциональный дрейф. Украина в этом случае остается вне НАТО и ЕС, а экономическая и демографическая нестабильность тормозят восстановление. Потенциальные ограничения на армию и вооружения, ставшие частью политического компромисса, дополнительно ослабляют внутренний потенциал.
Худший сценарий — «Беларусь» — 15% — может реализоваться при резком снижении поддержки со стороны США и бездействии Европы. Украина в таком случае превращается в вассальное государство Москвы, а Запад теряет рычаги влияния как в регионе, так и в глобальной архитектуре послевоенного мира.
Общей чертой всех сценариев остается то, что ни один из них не предусматривает полного восстановления контроля Украины над всеми территориями, аннексированными Россией после 2014 года. Как подчеркивают авторы доклада, компромисс, скорее всего, зафиксирует статус-кво, который обе стороны смогут политически защитить внутри своих стран — не как окончательное решение, а как временное перемирие.
Условия Кремля: 12 пунктов давления
По мере приближения к возможному урегулированию конфликта, документ выделяет ключевые условия, выдвигаемые российской стороной. Они группируются в две категории: «шесть "нет"» и «шесть "да"». Эти требования иллюстрируют не столько стремление к стабильности, сколько попытку зафиксировать в соглашении новый баланс сил, благоприятный для Москвы.
Шесть "нет":
• Нет членству Украины в НАТО — отказ от евроатлантической интеграции и провозглашение нейтрального статуса;
• Нет ядерному оружию или гарантиям под ядерным зонтиком — исключение любых форм стратегического сдерживания;
• Нет иностранным войскам — запрет на присутствие любых иностранных контингентов, включая миротворцев;
• Нет военной помощи и обмену разведданными — блокировка каналов координации с Западом;
• Нет крупной украинской армии — сокращение численности до уровня, не способного к оборонительным операциям;
• Нет современному вооружению — запрет на поставки дальнобойных и высокотехнологичных систем.
Шесть "да":
• Да признанию Крыма и четырех аннексированных регионов — легитимизация территориальных приобретений;
• Да российскому праву вето на внешние гарантии Украины — институционализация зависимости от Кремля;
• Да запрету на военные учения НАТО в новых странах-членах — ограничение военной активности на восточном фланге альянса;
• Да ограничениям на численность войск США в Европе — сокращение американского присутствия в регионе;
• Да снятию санкций и разморозке активов — экономическое облегчение и доступ к замороженным резервам;
• Да возвращению российских дипобъектов в США — восстановление символических и практических каналов влияния.
Каждый из этих пунктов не просто отражает текущую переговорную позицию Москвы, но также формирует рамки для возможного давления на Украину и ее партнеров. В зависимости от уровня международной поддержки, Киев будет либо способен отвергнуть большую часть этих условий, либо будет вынужден принять часть из них — в обмен на прекращение огня и экономическую поддержку.
Авторы доклада подчеркивают, что сила западных гарантий и решимость союзников будет определяющим фактором в том, сколько из этих требований найдут отражение в итоговом соглашении. Снижение обязательств со стороны США или раскол внутри ЕС может привести к сдвигу переговорной рамки в сторону российских условий, особенно в вопросах безопасности и суверенитета.
Европейская безопасность: от пост- к предвоенному режиму
Доклад JPMorganChase указывает на ускоряющийся пересмотр европейской архитектуры безопасности. Если сначала российское вторжение в Украину подтолкнуло Европу к укреплению оборонных и энергетических механизмов, то теперь дополнительным катализатором стали колебания в политике США.
Ключевой поворотной точкой авторы называют визит Владимира Зеленского в Вашингтон 28 февраля 2025 года, предшествовавший временной приостановке американской военной и разведывательной поддержки. Этот сигнал, усугубленный голосованием США против антироссийской резолюции в Совбезе ООН, был воспринят в европейских столицах как свидетельство растущей непредсказуемости главного союзника. В результате усилилось стремление к “стратегической автономии” — идее, которая давно обсуждалась, но теперь перешла в фазу политического действия.
Канцлер Германии Фридрих Мерц, выступивший с программной речью о приоритетах оборонной независимости от США, стал символом нового курса. Франция и ряд стран Бенилюкса также обозначили поддержку углубленной интеграции в сфере обороны и промышленного производства вооружений. Однако единства в понимании того, насколько далеко стоит заходить и как распределить ответственность, пока нет.
Несмотря на заявления, структурные ограничения остаются существенными:
• Совокупные расходы ЕС на оборону в 2024 году составили 1.9% от ВВП — почти вдвое ниже американских показателей;
• Механизмы финансирования (в частности, ограничения на заимствования и дефицит бюджета) сдерживают масштабные инвестиции;
• Внутриполитическая нестабильность в странах вроде Италии и Венгрии затрудняет согласование решений;
• Отсутствует политическое лидерство, способное скоординировать усилия — ни Франция, ни Германия не обладают достаточным консенсусом в ЕС, а Великобритания остается вне формальных рамок.
Авторы подчеркивают, что европейский оборонно-промышленный комплекс (DIB) не соответствует текущим задачам. Хотя в Брюсселе обсуждаются инициативы по его расширению — включая снятие фискальных ограничений на оборонные траты — фактический прогресс остается ограниченным.
Таким образом, Европа переходит от логики “поствоенного мира” к осознанию необходимости подготовки к потенциальному будущему конфликту. Однако без четкого плана и координации, призывы к автономии могут остаться декларациями — особенно в условиях растущего давления со стороны Китая и внутреннего политического фрагментирования.
Экономическое оружие: судьба замороженных активов России
Одним из немногих оставшихся рычагов влияния Запада на ход войны и послевоенное восстановление Украины остаются замороженные российские активы. По оценке JPMorganChase, речь идет о примерно $300 млрд, две трети из которых находятся под контролем ЕС. Эти средства не только символизируют международную финансовую изоляцию России, но и представляют собой потенциальный источник финансирования для восстановления разрушенной украинской инфраструктуры.
Однако судьба этих активов остается неопределенной. Механизм продления санкций в ЕС требует единогласного голосования каждые шесть месяцев, и следующий дедлайн — 31 июля 2025 года. В случае если хотя бы одна страна, например Венгрия, откажется поддержать продление без решения о конфискации активов, санкционный режим может прекратиться, а средства — возвращены России.
Такой исход имел бы двойной эффект:
• Россия получила бы мощный импульс для восстановления экономики и перевооружения;
• Украина потеряла бы один из немногих потенциальных финансовых ресурсов для покрытия ущерба, который по оценке экспертов составляет более $500 млрд.
В качестве альтернативы, средства могут быть направлены в реконструкционный фонд Украины, что позволило бы компенсировать часть ущерба, привлечь частные инвестиции и усилить политические позиции Киева в переговорах. Однако реализация такого сценария требует как политической воли, так и юридической инфраструктуры, способной обосновать правомерность изъятия замороженных активов.
В условиях, когда военные поставки сокращаются, а политическая поддержка становится более фрагментированной, экономические меры приобретают стратегическое значение. Как подчеркивается в докладе, если Европа не воспользуется этим инструментом своевременно, она рискует потерять не только возможность повлиять на исход конфликта, но и саму архитектуру санкционного давления как таковую.
Июньские сигналы: саммиты, встречи и окна возможностей
Аналитики JPMorganChase подчеркивают, что июнь 2025 года может стать критическим моментом для конфигурации будущего мирного урегулирования, европейской автономии и роли США в конфликте. Именно в этом месяце запланированы сразу несколько мероприятий, каждое из которых будет не только площадкой для заявлений, но и индикатором реального положения дел в международной политике.
Главные события июня
15–17 июня
Саммит G7 в Канаде
24–26 июня
Саммит НАТО в Гааге
26–27 июня
Заседание Европейского совета
На повестке — восстановление единства Запада, согласование позиций по Украине и обсуждение конфигурации безопасности в Европе. От степени скоординированности решений на этих площадках будет зависеть, насколько убедительным окажется коллективный сигнал Запада как для Киева, так и для Москвы.
Потенциальный дипломатический прецедент — встреча Трампа и Путина
Доклад отдельно акцентирует внимание на том, что Дональд Трамп, по его собственным заявлениям, намерен провести личную встречу с Владимиром Путиным. Если встреча состоится, она станет дипломатическим событием глобального масштаба, по своей символике сопоставимым с женевским саммитом Байдена и Путина в 2021 году. Однако ее исход может быть не менее противоречивым, чем саммит Трампа в Хельсинки в 2018 году, где США де-факто отказались от жесткой линии в отношении России.
Риски и неопределенности
• Сокращение американского военного присутствия. В Европе все еще находятся около 90 тысяч американских военнослужащих. Но, как подчеркивают авторы, часть из них почти наверняка будет выведена в течение ближайшего года.
• Торговые трения между США и ЕС. Введение Вашингтоном новых тарифов — от 10% универсальных пошлин до 25% на сталь, алюминий и автомобили — осложнило переговоры и усилило дискуссию о протекционизме и “экономической автономии” Европы.
• Возможная разблокировка российских активов. Неудача в продлении санкций или нерешенность юридического механизма конфискации может ослабить позиции ЕС в переговорах и стать фактором дестабилизации.
• Роль Китая. Китайская дипломатия активизируется на фоне охлаждения отношений между США и ЕС. Летний саммит ЕС–Си Цзиньпин может стать шагом к сближению, особенно на фоне разногласий внутри Запада.
• Сырьевой вектор. Подписанное 30 апреля соглашение между США и Украиной о сотрудничестве в добыче полезных ископаемых — шаг к стратегическому партнерству. Однако до 40% ресурсов находятся на оккупированных территориях, а инфраструктурные издержки остаются неопределенными.
Не мир
Трамп меняет позицию по Украине в расчете на уступки Путина, которых до сих пор нет
Массированная атака на Киев ночью 24 мая
Повреждены жилые дома, ТЦ и инфраструктура в шести районах столицы
Сделка ценой Крыма: как безоружная аннексия 2014-го открыла дорогу к новым уступкам Москве
Пока Киев удерживает фронт, Запад спорит — кого винить и на чем экономить
Почему мирный план Трампа буксует?
Уроки провалившихся переговоров 2022 года
