В «Гордости и предубеждении» Джейн Остин не нужно было объяснять читателю XIX века, почему «четыре-пять тысяч в год» мистера Бингли настолько взбудоражили миссис Беннет. Все и так было ясно: мистер Бингли — наследник, а самый надежный способ разбогатеть в то время состоял не в тяжелом труде, а в удачном замужестве.
Перенесемся в наши дни, и станет заметно, что в богатых странах мир снова движется к реалиям эпохи Остин. Наследование вновь выходит на первый план, и это неизбежно повлияет и на экономику, и на социальный уклад общества.
Возвращение наследства
В официальной статистике почти нет данных о наследствах, потому что государственные опросы плохо учитывают большие единовременные выплаты. Судя по исследованиям «потока наследства» — совокупной стоимости того, что люди передают своим наследникам (наличность, предметы искусства, недвижимость и пр.) — в 1900 году объем наследств превышал 20% ВВП в некоторых странах, поскольку тогда люди передавали по наследству огромные пакеты акций и целые поместья. Затем, в течение ХХ века, доля наследств заметно снизилась, но в последние десятилетия снова начала расти. К концу 2010-х годов сумма наследств в среднем достигла 10% ВВП. В этом году во всем развитом мире по наследству перейдет примерно 6 трлн долларов.
Во многих странах доля богатства, получаемого по наследству, тоже увеличивается. По данным банка UBS, в 2023 году 53 человека стали миллиардерами благодаря наследству, что уже близко к показателю в 84 человека, которые заработали миллиарды собственным трудом. Во Франции ежегодные наследства сегодня вдвое превышают уровень 1960-х годов; в Германии этот показатель почти утроился с 1970-х, а в Великобритании значение наследств по отношению к заработкам выросло вдвое у тех, кто родился в 1980-х, по сравнению с предыдущим поколением. В Италии суммарный объем наследств сейчас превышает 15% ВВП — что, возможно, и спровоцировало бы современную миссис Беннет вывозить дочерей на приемы в римские палаццо. Исключением выглядит только Ирландия, где объемы завещаний пока скромны и не демонстрируют существенного роста.
В США сегодня на каждые 100 долларов годовых выплат по зарплатам приходится 20 долларов, оставленных умершими. Причем даже эти впечатляющие цифры недооценивают масштабы новой «наследократии». В семьях в среднем стало меньше детей, значит, каждая конкретная сумма делится между меньшим числом людей. По британским данным, снижение рождаемости в последние десятилетия привело к росту среднего наследства на 60 000 фунтов стерлингов (75 000 долларов), то есть на 24%. Конечно, иметь брата или сестру — это прекрасно, но с финансовой точки зрения оказывается, что они «отнимают» часть будущего наследства.
Дополнительный вклад в процесс вносят и снижающиеся налоги на наследство: чем меньше налог, тем большую часть наследства сохраняет получатель. В начале ХХ века пошлины на наследство составляли существенную долю в налоговых поступлениях и в Великобритании, и в США. Но во второй половине столетия политики начали с этим бороться. Кто-то поддался давлению лоббистов, а кто-то опасался, что в эпоху глобализации «налоги на богатство» лишь подтолкнут состоятельных людей к эмиграции. Сейчас поступления от налогов на наследство составляют менее 1% доходов государства в большинстве развитых стран. Некоторые страны (Австралия, Канада, Индия, Норвегия и Россия) и вовсе отменили такие сборы. Многие американцы также хотят, чтобы их правительство последовало этому примеру: более 20 штатов США упразднили налоги на передачу богатства в период с 1976 по 2000 год.
«Наследократия» в популярной культуре
Усиление роли наследства все отчетливее заметно в массовой культуре. Сериал «Наследники» (Succession) показывает, как братья и сестры конкурируют за владение медиа-империей своего отца. В фильме «Безумно богатые азиаты» (Crazy Rich Asians) героиня выходит замуж за представителя сингапурской династии. И в современной литературе тема наследства выходит на первый план, например, в романе «The Nest» Синтии Д’Априк Свини или в «Capital» Джона Ланчестера: в последнем героиня внезапно получает в наследство дом в Лондоне и, хоть ей горько от потери матери, она невольно становится обладательницей «громадной кучи денег».
Рост «наследократии» обусловлен тремя ключевыми факторами: увеличением совокупного богатства, демографическими изменениями и замедлением экономического роста.
Увеличение совокупного богатства
После двух мировых войн ценность имущества, относительно национальных доходов, сильно упала. В Европе многие здания были разрушены; высокая инфляция обесценила наличные деньги и гособлигации; власти увлекались большими налогами на богатство и национализацией. Некоторые богатые семьи, например Вандербильты, попросту растратили свои капиталы. Однако со временем, особенно за счет роста стоимости жилья (отчасти из-за жесткой градостроительной политики, ограничивающей новое строительство), богатство опять стало расти. Стоимость недвижимости у британцев выросла с чуть более 1 трлн фунтов стерлингов (130% ВВП) в середине 1990-х до почти 7 трлн (270% ВВП) в последние годы. Налоги на имущество утратили популярность, фондовые рынки показали феноменальные результаты, инфляция (до недавних событий) была низкой. Управляющие активами и индексные фонды помогают обеспеченным людям не повторять судьбу Вандербильтов.
После двух мировых войн ценность имущества, относительно национальных доходов, сильно упала. В Европе многие здания были разрушены; высокая инфляция обесценила наличные деньги и гособлигации; власти увлекались большими налогами на богатство и национализацией. Некоторые богатые семьи, например Вандербильты, попросту растратили свои капиталы. Однако со временем, особенно за счет роста стоимости жилья (отчасти из-за жесткой градостроительной политики, ограничивающей новое строительство), богатство опять стало расти. Стоимость недвижимости у британцев выросла с чуть более 1 трлн фунтов стерлингов (130% ВВП) в середине 1990-х до почти 7 трлн (270% ВВП) в последние годы. Налоги на имущество утратили популярность, фондовые рынки показали феноменальные результаты, инфляция (до недавних событий) была низкой. Управляющие активами и индексные фонды помогают обеспеченным людям не повторять судьбу Вандербильтов.
Демография
Поколение бэби-бумеров оказалось в идеальном положении — они вступали во взрослую жизнь именно тогда, когда цены на недвижимость и акции начали стремительно расти. В Германии люди старше 65 лет составляют лишь пятую часть населения, но владеют третью всего богатства страны. В США та же пятая часть населения (бэби-бумеры) владеет половиной чистого богатства, что оценивается в 82 трлн долларов. Теперь бэби-бумеры начинают постепенно уходить из жизни, оставляя внушительные наследства своим детям.
Поколение бэби-бумеров оказалось в идеальном положении — они вступали во взрослую жизнь именно тогда, когда цены на недвижимость и акции начали стремительно расти. В Германии люди старше 65 лет составляют лишь пятую часть населения, но владеют третью всего богатства страны. В США та же пятая часть населения (бэби-бумеры) владеет половиной чистого богатства, что оценивается в 82 трлн долларов. Теперь бэби-бумеры начинают постепенно уходить из жизни, оставляя внушительные наследства своим детям.
Медленный экономический рост
Еще в 2014 году экономисты Тома Пикетти и Габриэль Цукман показали: чем медленнее растет экономика, тем выше накопленное богатство по отношению к национальному доходу. Ведь люди продолжают регулярно откладывать деньги, а ВВП увеличивается слабее. В последние годы развитие богатых стран тормозится и из-за старения населения, и из-за низкой производительности. Наши данные подтверждают, что в странах с быстрым ростом экономики (США, Ирландия) «наследократия» менее заметна, чем в тех, где рост идет медленнее (например, Германия и Италия).
Еще в 2014 году экономисты Тома Пикетти и Габриэль Цукман показали: чем медленнее растет экономика, тем выше накопленное богатство по отношению к национальному доходу. Ведь люди продолжают регулярно откладывать деньги, а ВВП увеличивается слабее. В последние годы развитие богатых стран тормозится и из-за старения населения, и из-за низкой производительности. Наши данные подтверждают, что в странах с быстрым ростом экономики (США, Ирландия) «наследократия» менее заметна, чем в тех, где рост идет медленнее (например, Германия и Италия).
Влияние на общество и экономику
Бум наследств, вероятно, еще больше затормозит экономический рост. Как и во времена Оноре де Бальзака, путь к богатству все больше связан не с тяжелой работой, а с удачным браком. В «Отец Горио» один из персонажей прямо говорит другому, что «лишь дурак выберет зарплату вместо наследства». По данным современных исследований, доходы самого состоятельного 1% французских наследников уже выше, чем у самого состоятельного 1% работников. Если люди будут делать ставку на «брачные стратегии», вместо того чтобы открывать собственные компании, темпы инноваций пострадают. Уже сейчас в развитых странах предпринимательство демонстрирует долгосрочный спад.
Однако еще более серьезные последствия проявятся в социальной сфере, ведь наследство увеличивает разрыв между богатыми и бедными. По статистике Федеральной резервной системы США, средний американец из верхних 5% по доходам получил по наследству свыше 50 000 долларов, 000. Исследователи Хиро Эшман (Калифорнийский университет в Беркли) и Сет Ноймюллер (Колледж Уэллсли) полагают, что наследственные трансферты объясняют четверть разрыва в богатстве между чернокожими и белыми американцами.
Рост объема наследств также усиливает неравенство на рынке жилья — и при получении наследства после смерти близких, и при прижизненных дарах. По оценкам финансовой компании Legal & General, если бы «Банк мамы и папы» (семьи, помогающие детям купить жилье) был реальным бизнесом, он вошел бы в десятку крупнейших ипотечных кредиторов в США. Помощь родственников резко повышает долю молодых домовладельцев. По некоторым данным Федеральной резервной системы, благодаря родительской поддержке количество владельцев жилья среди молодежи растет на треть и более. Конечно, тем, у кого нет таких «благодетелей», приходится гораздо сложнее.
Все это неизбежно отражается и на «брачном рынке». Современный вариант совета «ищите мистера Бингли» (с его «четырьмя или пятью тысячами в год») может оказаться куда более жизнеспособным, чем упор на ум и трудолюбие потенциального супруга. Представьте двух лондонских миллениалов с высоким доходом (примерно 100 000 фунтов в год после налогов) — «Наследница Изабелла» и «Безнаследная Нэнси». Если обе захотят купить дом, который по цене находится на уровне 90-го перцентиля (около 1,2 млн фунтов), то для Изабеллы, которой родители уже подарили такое жилье, проблема решена. А Нэнси, даже откладывая половину чистого заработка, может всю жизнь выплачивать ипотеку и не достичь аналогичного уровня благополучия. Для брака многие предпочтут «Изабеллу», и это логично.
Статистика подтверждает, что зажиточные наследники все чаще женятся друг на друге. Экономисты называют это «ассоциативным браком»: люди выбирают партнеров, похожих на них по социальному и экономическому статусу. Если раньше под схожестью понимали в первую очередь образование и доход, то новые исследования показывают, что наличие наследства тоже играет заметную роль. Так, Этьен Пасто (ранее — Парижская школа экономики) и Цзюньи Чжу (Бундесбанк) выяснили, что в Германии наследство влияет на выбор супруга в 2,5 раза сильнее, чем доходы от работы. Другое исследование, посвященное Дании, говорит о растущем значении «наследственного фактора» в браках.
Что будет дальше?
Вероятнее всего, бум наследств продолжится еще как минимум десять-пятнадцать лет. По нашим оценкам, пик смертности бэби-бумеров в США придется на 2036 год: около 1,5 млн представителей этого поколения уйдут из жизни именно тогда. Стоимость недвижимости и акций, скорее всего, продолжит расти, еще больше наращивая наследственную «кучу денег». В условиях более высоких процентных ставок наследник, вложивший капитал в банк или в гособлигации, и вовсе получит пассивный доход в стиле классического «рантье». При этом правительства пока не спешат повышать, а иногда даже снижают налоги на наследство. Так что в ближайшем будущем нас, возможно, ждет появление нового, более долговечного класса наследников — даже более могущественного, чем аристократы в эпоху Джейн Остин. Что ж, для некоторых это действительно «отличные новости».