Германия превращается в военную державу — и меняет баланс сил в Европе

На протяжении десятилетий в Европейском союзе действовало негласное соглашение: Германия отвечала за финансы, Франция — за военную силу. Теперь этот баланс меняется. Берлин стремится стать ведущей военной державой Европы, и это сдвигает политические весы. Во Франции спешат сохранить влияние, а в Польше немецкое перевооружение вызывает тревожные ассоциации прошлого и убеждает многих, что альянс Берлина и Варшавы может оказаться самым действенным способом сдерживания России.

«Куда бы я ни приезжал — от Балтии до Азии — везде слышу, что от Германии ждут большей ответственности», — говорит депутат Бундестага от Социал-демократической партии Кристоф Шмид, входящий в комитет по обороне. — «Все ждут, что Германия наконец сопоставит свою экономическую мощь с военной».

Германия, располагающая крупнейшей в Европе армией, оснащенной современными танками, ракетами и истребителями, будет мало напоминать прежний беспомощный Бундесвер с низким моральным духом и устаревшей техникой. Но усиление военного потенциала неизбежно означает и рост политического и экономического влияния, к которому Европе придется адаптироваться.

К 2029 году Германия планирует тратить на оборону 153 миллиарда евро в год — около 3,5 процента ВВП, что станет самым масштабным военным наращиванием со времен объединения страны. Для сравнения: Франция рассчитывает достичь уровня около 80 миллиардов евро к 2030 году. Польша же уже в этом году намерена выделить на оборону 186 миллиардов злотых (около 44 миллиардов евро), что составляет 4,7 процента ВВП — самый высокий показатель в НАТО, и стремится создать одну из крупнейших и наиболее оснащенных армий Европы.

Финансовые возможности тоже расходятся. У Франции долг превышает 110 процентов ВВП, а дефицит бюджета — 5 процентов, тогда как за счет более устойчивых заимствований Германия сохраняет маневр, недоступный ее соседям. Польша, напротив, вынуждена ужимать расходы, поскольку рост оборонных затрат усиливает давление на бюджет.

Один из представителей ЕС назвал изменения в военном потенциале Германии «тектоническими». Другой дипломат выразился еще прямее: «Это самое важное, что сейчас происходит на уровне всего Союза».

Для европейских дипломатов подъем Германии — не просто вопрос бюджета. Он ставит под сомнение устоявшееся представление о том, кто отвечает за безопасность Европы. И теперь в Брюсселе задаются вопросом, насколько «европейским» окажется это немецкое перевооружение.

Ответ на вопрос о характере нового немецкого курса проявляется уже в оборонных закупках. Берлин по-прежнему ревниво оберегает национальные прерогативы в сфере обороны и не желает усиливать роль Еврокомиссии в централизованных закупках вооружений. Германия намерена полагаться на собственные механизмы, включая новый закон о госзакупках, который предусматривает систематическое использование статьи 346 Договора о ЕС. Эта статья позволяет государствам обходить общеевропейские правила конкуренции, отдавая предпочтение национальным подрядчикам.

Подход «Германия прежде всего» уже воплощается на практике. До конца 2026 года Берлин готовится провести через Бундестаг оборонные контракты на сумму 83 миллиарда евро. Это беспрецедентный всплеск закупок, охватывающий все направления вооруженных сил — от танков и фрегатов до беспилотников, спутников и радиолокационных систем.

И это лишь начальный этап. За ним стоит значительно более амбициозный план — «список желаний» Бундесвера на 377 миллиардов евро, охватывающий свыше 320 новых программ вооружений во всех сферах военного потенциала.

Особенно показательно направление этих средств. Согласно планам закупок, менее 10 процентов новых контрактов получат американские компании — резкий разворот после многих лет, когда Германия входила в число крупнейших оборонных клиентов Вашингтона. Почти все остальные заказы останутся в Европе, при этом значительная их часть достанется немецким производителям.

Для Европы это означает, что экономический мотор Союза превращается и в промышленный центр его оборонной мощи: Берлин направляет сотни миллиардов в собственное производство, тогда как Франция и страны юга континента ограничены долговыми и бюджетными рамками.

В Париже растущая военная мощь Германии воспринимается с настороженностью и беспокойством. «Во Франции оборонная система — это ядро всего государственного устройства», — отметил один из чиновников ЕС. — «Разница между Парижем и Берлином в том, что во Франции любой чиновник в конечном счете связан с обороной».

Несмотря на усилия президента Эмманюэля Макрона с 2017 года укрепить франко-германское сотрудничество, недоверие к Берлину по-прежнему глубоко укоренено во французских военных кругах. «Это нечто среднее между бдительностью и угрозой», — сказал источник в министерстве обороны Франции. — «С ними будет трудно работать, потому что они станут крайне доминирующими», — добавил он, отметив, что многое будет зависеть от того, удастся ли канцлеру Фридриху Мерцу решить проблему нехватки кадров в Бундесвере.

Однако тревогу вызывает не только военное перевооружение, но и промышленная и экономическая мощь Германии. «Им не придется больше захватывать Эльзас и Мозель», — с иронией заметил собеседник, напоминая о немецкой оккупации этих регионов в 1940 году. — «Теперь они могут просто их купить».

Помимо исторических опасений, во Франции и в других странах Европы задаются вопросом, какую именно роль на мировой арене намерен играть Берлин под руководством Фридриха Мерца. «Пока неясно, чего хочет Мерц», — сказал один европейский дипломат, работающий в Париже. — «Германии придется взять на себя более широкие международные обязательства, но пока не ясно, каким образом».

Дополнительное напряжение вызвал проект истребителя нового поколения — Future Combat Air System (FCAS). Эта программа стоимостью 100 миллиардов евро задумывалась как символ сотрудничества Франции, Германии и Испании в сфере обороны. Однако задержки и споры о распределении производственных долей поставили партнерство на грань разрыва.

В последние недели представители немецкого оборонного ведомства начали обсуждать альтернативные варианты — возможность сотрудничества со Швецией или Великобританией, а также вариант продолжения проекта совместно с одной лишь Испанией. Эта перспектива вызывает тревогу в Париже.

Для Франции проект FCAS — это не просто очередная оборонная программа, а политический замысел, напрямую связанный с ее ядерным потенциалом, который лежит в основе претензий Парижа на лидерство в европейской обороне. Глава компании Dassault Aviation Эрик Траппье, которой отведена ключевая роль в проекте, недвусмысленно заявил депутатам: «Я не против проекта, но когда Германия говорит, что собирается исключить Францию, разве это вас не беспокоит?»

Если Берлин продолжит масштабные военные расходы, выстраивая при этом сотрудничество преимущественно с северными и восточноевропейскими союзниками, Париж рискует утратить центральное положение, которое он занимал в европейской оборонной системе на протяжении десятилетий.

Однако не все рассматривают перевооружение Германии как угрозу. В Варшаве его считают необходимым и давно назревшим шагом.

«Польша стала ярким примером среди союзников по НАТО с точки зрения военных расходов, — отметил Марек Магеровский, бывший польский посол в Израиле и США. — Поэтому мы настаиваем, чтобы другие партнеры поступали так же. Но если мы действительно заботимся о коллективной обороне, мы не можем продолжать говорить: “Пусть все тратят больше на оборону. Только не Германия.”»

Группа польских чиновников выразила похожую позицию. «Они движутся в правильном направлении», — сказал один из них. — «С нашей точки зрения, это следовало сделать раньше, но хорошо, что это наконец происходит».

Тем не менее кровавая история оставляет глубокий след. «Если смотреть на прошлое, сочетание экономической мощи Германии с военной силой всегда вызывало опасения, — сказал Павел Залевский, заместитель министра обороны Польши. — Сегодня Польша располагает крупнейшей сухопутной армией в Европе и станет одним из сильнейших игроков в будущем, поэтому модернизацию Бундесвера нужно рассматривать в контексте. Все европейские страны перевооружаются».

Залевский отметил, что усиление Германии происходит на фоне сокращения американского присутствия в Европе. «Рост военной мощи Германии — естественный ответ, — подчеркнул он. — Главными странами, защищающими восточный фланг, будут Польша и Германия».

Но старые воспоминания живут в Варшаве до сих пор — как о войне, так и о политике экономической зависимости от России, которую проводила бывший канцлер Ангела Меркель. «Мы также помним пророссийскую позицию Меркель, — сказал Залевский. — Мы призываем Германию ясно показать, насколько твердо она готова защищать международный порядок от России. Это требует постоянной проверки. Мы ничего не забыли».

Магеровский выразил схожие опасения. «Больше всего меня тревожат торговые связи Германии с Россией, которые по-прежнему довольно активны, и растущее давление в Берлине с целью вернуться к нормальным отношениям после войны в Украине».

Эта мягкая линия в отношении Москвы особенно заметна внутри партии «Альтернатива для Германии» (AfD), которая сейчас является второй по величине политической силой страны. «Когда мы думаем о возможном приходе AfD к власти или участии в коалиции, это вызывает тревогу, — сказал один польский чиновник. — AfD открыто поддерживает Путина и говорит о “возвращении” части польской территории. Эту тему нельзя открывать в Европе. Вторая мировая война началась именно потому, что Германия была недовольна итогами Первой».

В совокупности стремительное перевооружение Германии и неоднозначная реакция ее партнеров показывают, как центр тяжести Европы постепенно смещается на восток. Экономический двигатель континента превращается в военно-промышленный, тогда как Франция удерживает свое ядерное преимущество, а Польша становится ключевой силой на восточном фланге НАТО.

В Брюсселе это перераспределение сил рассматривают как испытание: удастся ли ЕС направить новую динамику в русло общих институтов или же она лишь усилит фрагментацию европейской обороны?

Пока рост германского военного потенциала воспринимается скорее как возвращение к ответственности, а не стремление к доминированию. Но даже сторонники признают, что масштаб происходящих изменений трудно осознать.

«Это может вызывать страх, без сомнения, — сказал один из дипломатов ЕС. — Но Германия действует в рамках коалиций, она — часть ЕС и НАТО. А за это время может произойти многое».