После четверти века попыток построить стратегическое партнерство между Вашингтоном и Дели отношения оказались в точке разрыва. Возвращение Дональда Трампа принесло не обещанный рывок, а тарифы, давление и открытые упреки в адрес Индии за закупки российской нефти. Последствия быстро стали ощутимыми: резкое сокращение числа индийских студентов в американских университетах, переориентация бизнеса на Европу и укрепление связей с Москвой. Символичным шагом стал визит Нарендры Моди в Китай, где он вчера впервые за семь лет встретился с Си Цзиньпином. Для Индии это жест, подчеркивающий курс на большую самостоятельность и демонстративное охлаждение отношений с США.
Еще недавно Индия казалась увлеченной Америкой, и ее вновь переизбранным президентом. Поводом для национальной гордости было то, что премьер-министр Нарендра Моди стал первым иностранным лидером, которого Дональд Трамп принял в Овальном кабинете после инаугурации. И в отличие от Европы и ряда других регионов опросы показывали: большинство индийцев доверяли тому, что Трамп будет «поступать правильно».
Молодых людей, мечтавших учиться в американских университетах и строить лучшее будущее для себя и своих семей, в Индии было огромное количество. Бизнес-элиты стояли на пороге расширения экспорта на крупнейший потребительский рынок мира и укрепления промышленной базы, чтобы конкурировать с Китаем, рассчитывая на обещанное быстрое торговое соглашение. Дипломаты и военные исходили из того, что обоюдная неприязнь к Китаю подтолкнет США и Индию к новому стратегическому партнерству.
После четверти века последовательных, двухпартийных усилий по углублению связей с Индией возвращение Трампа казалось рассветом для всех. Что могло пойти не так? Как выяснилось, многое.
Несмотря на оптимизм насчет скорого торгового договора и укрепления двусторонних отношений, все стало быстро портиться сразу после возвращения Моди из Вашингтона. В конце февраля индийцы наблюдали депортацию своих сограждан из США. А спустя месяц Трамп объявил о тарифах «Дня освобождения», обложив импорт из Индии в США пошлиной в 26 процентов.
Самым серьезным ударом для отношений стал май, когда Индия ответила Пакистану на теракт, унесший жизни 26 туристов в индийском Кашмире. Эскалация пошла стремительно: на третий день индийские силы уже нацеливались на военную базу рядом с дивизией, которая курирует пакистанский ядерный арсенал.
Это была не первая крупная стычка: за 75 лет страны воевали четыре раза. Но теперь обе стороны располагают существенными ядерными возможностями, что делает любой конфликт куда опаснее.
Поначалу Вашингтон демонстрировал минимальный интерес: вице-президент Джей Ди Вэнс заявил в эфире Fox News: «Мы не собираемся вмешиваться в войну, которая в корне не наше дело». Но когда бои усилились, и Вэнс, и госсекретарь Марко Рубио провели телефонные разговоры с обеими столицами, после чего перемирие было быстро согласовано.
Трамп незамедлительно приписал себе прекращение боев, заявив, что задействовал торговые рычаги, чтобы принудить обе стороны. «Мы остановили ядерный конфликт», — заявил американский лидер. «Я считаю, это могла быть тяжелая ядерная война, могли погибнуть миллионы людей, так что я этим очень горжусь». При этом Пакистан оперативно признал заслугу Белого дома, тогда как Индия настаивала, что договоренность была достигнута на двусторонней основе.
По мере того как торговые переговоры США и Индии продолжали буксовать из-за сельского хозяйства и других спорных тем, в июне Трамп и Моди поговорили по телефону. Как мне рассказали, во время этого разговора американский президент настаивал, чтобы Моди публично признал его заслугу в прекращении майских боев, и пригласил индийского премьера в Белый дом на те даты, когда там должен был появиться начальник штаба армии Пакистана Асим Мунир.
Моди не собирался рассматривать ни одну из этих просьб. Индия неизменно утверждает, что ее конфликт с Пакистаном является сугубо двусторонним — на это указывают и прежние соглашения двух стран, отвергающие внешнее посредничество. И как глава правительства Моди просто не мог согласиться на встречу с пакистанским военным начальником как с равным.
Этот звонок стал последним между двумя лидерами. После отказа Моди позиция Вашингтона в торговых переговорах заметно ужесточилась, и вероятность сделки снизилась. Трамп при этом продолжает настаивать, что финальные договоренности должны быть достигнуты лично между ним и Моди. Индийский лидер, однако, понимает, чего на самом деле добивается президент США, — его публичного согласия с тезисом, что именно Трамп предотвратил ядерную конфронтацию.
Этот контекст отчасти объясняет, почему вскоре Трамп выбрал Индию для показательного наказания за закупки российской нефти. В начале августа, демонстрируя растущее недовольство Россией из-за войны в Украине, он объявил Индию «мертвой экономикой» и объявил о дополнительной пошлине в 25 процентов в отношении страны за импорт нефти из России. Многие государства приобретают российскую нефть и другие энергоресурсы — включая США, которые покупают для своих АЭС обогащенный уран из России, — но под удар попала лишь Индия.
Решение выглядело парадоксальным: США на протяжении долгого времени поощряли Индию покупать российскую нефть при условии, что цена остается ниже установленного Западом потолка в 60 долларов за баррель. Без этих поставок цены на нефть взлетели бы, подпитывая инфляцию. При этом крупнейшим покупателем нефти и газа остается Китай, но ни пошлин, ни санкций против Пекина введено не было.
После четверти века выстраивания стратегического партнерства с самой населенной страной мира — второй по величине демократией и скоро третьей экономикой планеты — почему именно Индия оказалась под ударом? Как быстро отметили комментаторы в разных странах, логики в таком шаге нет ни экономической, ни политической, ни стратегической. Но ущерб уже нанесен. Число индийских студентов в университетах США упало на 40–50% по сравнению с прошлогодним рекордом в 300 000. Бизнес переориентируется на другие рынки, чему способствуют новые торговые соглашения с Великобританией и в ближайшем будущем с ЕС. Индийские чиновники укрепляют связи с Москвой, а Нарендра Моди впервые за семь лет посетил Китай.
Те, кто в Индии давно предупреждал о рисках чрезмерных привязок, теперь чувствуют себя вправе говорить «мы предупреждали», а сам Моди все чаще подчеркивает критическую важность самодостаточности. США тем временем теряют стратегического партнера в ключевом регионе мира.