Энергетическая война в преддверии зимы

В начале года по инициативе президента Дональда Трампа Киев и Москва договорились о месячном «энергетическом перемирии» — с середины марта до середины апреля. Однако об этой договоренности сейчас напоминают лишь архивы: обе стороны вновь активно бьют по энергетическим объектам друг друга.

В четверг украинские беспилотники атаковали нефтеперерабатывающий и нефтехимический завод «Газпром нефтехим Салават» в Башкортостане. По данным Службы безопасности Украины, удары пришлись в центральную часть предприятия, где вспыхнул «сильный пожар». Губернатор региона подтвердил сам факт атаки, но сообщил лишь о том, что последствия пока уточняются. В тот же день спецподразделения Украины заявили об ударе по одному из крупнейших НПЗ в Волгограде, где, как утверждается, работа предприятия была остановлена. Независимого подтверждения этой информации не поступало.

В субботу украинские дроны вновь атаковали — на этот раз нефтеперерабатывающие заводы в Саратове и Новокуйбышевске. Эти удары подтвердили как Министерство обороны России, так и местные власти, а жители сообщили о взрывах и пожарах.

Российские войска, получившие доступ к практически неиссякаемым запасам беспилотников, усилили атаки по украинской энергосистеме. Помимо привычных ударов по электросетям, все больше тревоги у властей и экспертов вызывает новый акцент на газовой инфраструктуре, которая является основой системы отопления страны.

По словам украинских чиновников, накопленных запасов газа должно хватить на зиму — особенно если она окажется столь же мягкой, как в прошлом году. Опыт предыдущих воздушных кампаний России, считают они, позволяет удерживать работу как отопления, так и электроснабжения. Но в Киеве признают: массированные обстрелы могут постепенно истощить возможности ПВО и нанести настолько серьезный ущерб, что значительные части энергосистемы окажутся парализованы. Россия регулярно применяет сотни дронов и десятки ракет во время ночных атак.

«Каждый день они целятся в наши объекты — вопрос только в том, какие именно и насколько сильным окажется ущерб», — говорит Максим Тимченко, генеральный директор крупнейшей частной энергетической компании Украины DTEK.

«Если россиянам удастся выпустить 600, 700, 800 дронов, тогда уже никто ничего не сможет гарантировать, — добавил он. — Нам всем стоит беспокоиться, но делать это разумно. Не впадать в панику, не утверждать, что все будет плохо, но и не быть чрезмерно оптимистичными. Просто делать свою работу, как мы делали ее три зимы подряд».

Украинские власти заявляют, что их удары все сильнее бьют по нефтеперерабатывающей отрасли России. Помимо атак на заводы в Башкортостане и Волгограде, по их данным, 16 сентября дроны поразили Саратовский НПЗ, выпускающий более двадцати видов нефтепродуктов. Этому предшествовали удары по заводам вблизи Санкт-Петербурга и Уфы на предыдущих выходных.

«Самые действенные санкции — те, которые действуют быстрее всего, — это пожары на российских НПЗ, терминалах и нефтебазах», — заявил президент Владимир Зеленский в вечернем обращении 14 сентября. По его словам, атака 12 сентября на нефтяной терминал в Приморске на Балтике нанесла «существенный ущерб», ощутимый «для врага». Независимого подтверждения оценкам Киева о масштабах разрушений пока нет.

Во вторник агентство Reuters со ссылкой на представителей отрасли сообщило, что российская монополия «Транснефть» предупредила производителей о возможном сокращении добычи из-за атак. В самой компании это сразу же опровергли.

Официальная Москва утверждает, что украинские удары не сказываются на работе нефтегазового сектора. В августе пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков уверял, что топливный рынок «стабилен, ситуация под контролем». Сергей Вакуленко, эксперт Центра Карнеги по России и Евразии, отмечает, что сообщение Reuters может быть правдой, но оценить общий ущерб сложно, поскольку предприятия постоянно ремонтируются. «Вопрос в том, смогут ли украинцы удерживать темп, масштаб и силу атак. Если да, а Россия не сумеет усилить ПВО, баланс может измениться не в ее пользу», — сказал он.

По данным президента киевского Центра глобалистики «Стратегия XXI» Михаила Гончара, цены на бензин в России выросли более чем на 20 процентов по сравнению с прошлым годом. «Мы видим формирование топливного кризиса в России, и он не прекращается, — отметил он. — Праздники закончились, фермеры собрали урожай, а кризис продолжается. Поэтому да, [эти удары] эффективны и влияют».

Вашингтонский Институт изучения войны во вторник заявил, что украинские удары по российской энергетической инфраструктуре, «особенно по нефтеперерабатывающим заводам», подрывают «способность России финансировать войну в Украине и усугубляют хронический дефицит бензина в самой России и на оккупированных территориях».

Президент Владимир Путин в начале месяца объяснил, что удары Москвы — хотя они давно стали частью конфликта — являются ответом на атаки украинцев по российским объектам энергетики. «Мы очень долго терпели, пока украинские силы постоянно били по нашим энергетическим объектам, — сказал он на полях празднования годовщины победы во Второй мировой войне в Пекине. — После этого мы начали наносить ответные удары. И отвечаем, разумеется, серьезно».

В среду после ночной атаки дронов в Кировоградской области Украины временно было обесточено 45 населенных пунктов. Ранее в этом месяце 19 российских беспилотников ударили по Трипольской ТЭС под Киевом. Эта станция уже пережила серьезные разрушения в апреле 2024 года и находилась в стадии восстановления. По словам члена парламентского энергетического комитета Сергея Нагорняка, новый удар «накануне зимы» сделал восстановительные работы «напрасными».

Наиболее уязвимой частью всей энергетической системы Украины остается газовая инфраструктура, отмечает бывший секретарь парламентского комитета по энергетике Виктория Войцицкая. Сложность в том, пояснила она, что система состоит из нескольких этапов — добычи, переработки, хранения и распределения — и все они рассредоточены по стране и плохо защищены. Так, существуют тысячи газораспределительных станций, которые обеспечивают газом города и поселки. «Если ударить по ним, а россиянам это уже удавалось, можно легко вызвать перебои и отключения в городах, селах и деревнях, — сказала она. — А создать защиту для таких объектов стоит миллиарды долларов, требует огромных ресурсов и времени, которых у нас нет. Мы к этому не готовы».

Гендиректор государственной нефтегазовой компании «Нафтогаз» Сергей Корецкий в интервью The Washington Post сообщил, что российские удары по энергетической инфраструктуре Украины начали усиливаться в феврале и за два месяца вывели из строя около 42 процентов суточной добычи газа. Летом, по его словам, «нефтепереработка была полностью уничтожена». Часть мощностей удалось восстановить, однако компания готовится к новой волне атак.

«Скорее всего, теперь Россия будет массированно бить по энергетическим объектам перед началом отопительного сезона и зимой, — отметил он. — Это терроризм в чистом виде». Корецкий считает, что удары по газовой инфраструктуре стали ответом Москвы на прекращение транзита российского газа через украинскую территорию 1 января после завершения долгосрочных контрактов. В результате Украине приходится импортировать почти 6 миллиардов кубометров газа — рекордный объем за всю историю страны.

По словам Корецкого, Украина уже заключила соглашения, которые покрывают около 95 процентов потребностей страны в газе к моменту запуска централизованного отопления 1 ноября. Для финансирования закупок «Нафтогаз» выделил $1 млрд собственных средств, еще $1,5 млрд предоставили Европейский банк реконструкции и развития, правительство Норвегии и другие международные структуры. Этого будет достаточно при мягкой зиме, но при серьезных холодах — нет, предупреждает Михаил Гончар из Центра глобалистики «Стратегия XXI». «Ведь никто не знает. Будет ли зима теплой или холодной?» — отметил он.