Когда Украина впервые начала применять дешевые беспилотники для ударов по российским объектам, это казалось тактической импровизацией — ответом на нехватку дальнобойного вооружения. Но атака, проведенная 1 июня, изменила восприятие этих операций. Впервые дроны не просто достигли удаленных целей — они были скоординированы, замаскированы, растянуты во времени и пространстве, и нанесли ощутимый ущерб по ключевым элементам российской стратегической авиации.
По оценкам украинских спецслужб, были повреждены или уничтожены 41 самолет, включая Ту-95, Ту-160 и А-50. По данным The New York Times, число подтвержденных потерь ближе к 20 — и даже эта цифра вызывает тревогу в военных штабах от Вашингтона до Пекина. То, что считалось глубоко эшелонированной, недосягаемой территорией, оказалось уязвимо. Украина провела операцию с использованием самодельных дронов, собранных из дешевых комплектующих и запущенных из переоборудованных фур. Война вступила в фазу, где технологическая простота способна разрушать сложные и дорогостоящие системы.
В воскресенье, 1 июня, Украина нанесла удары по российским авиабазам, расположенным в сотнях километров от линии фронта — вплоть до Сибири. Операция, получившая название «Паутина», стала одним из самых масштабных и технологически сложных ударов за всю войну: по заявлению украинской стороны, в ней было задействовано 117 дронов, синхронно атакующих цели в нескольких часовых поясах. Главной особенностью стало то, что дроны были запущены из переоборудованных фур — подвижных платформ, способных появиться практически в любой точке.
Эта атака стала наглядной иллюстрацией сдвига в военном балансе, вызванного массовым распространением дешевых беспилотников. Как в XIX веке внедрение винтовки с нарезным стволом превратило поле боя в зону массового поражения, так и сегодня дроны, которые можно собрать буквально в гараже, делают уязвимыми даже самые защищенные объекты — не только в России, но и в США. По словам Тома Карако, эксперта Центра стратегических и международных исследований, мы вступаем в «новую ракетную эпоху», когда «всем придется смотреть вверх».
Операция «Паутина» готовилась около полутора лет. Под ударом оказались самолеты стратегической авиации: Ту-95, Ту-22М3, Ту-160, а также как минимум один самолет дальнего радиолокационного обнаружения А-50. Последние крайне ограничены в количестве, и потеря даже одного борта — чувствительный удар по возможностям военного командования. Повреждение или вывод из строя стратегических бомбардировщиков, которые несут в том числе ядерные заряды, снижает потенциал воздушного компонента российской «триады».
Хотя цифра в 41 пораженный самолет, названная украинскими спецслужбами, завышена, западные аналитики, изучающие спутниковые снимки и не исключают, что потери оказались масштабными. Даже частичное подтверждение урона такого уровня будет иметь последствия: ни одна из стран с развитой авиацией теперь не может считать стратегические базы защищенными от дешевых беспилотных платформ. По данным The New York Times, было уничтожено или повреждено до 20 стратегических бортов. 4 июня OSINT-проект AviVector опубликовал снимки аэродрома Оленья в Мурманской области, сделанные со спутника Airbus. На них зафиксировано как минимум четыре уничтоженных Ту-95 и один Ан-12.
Что эти самолеты сделали с городами Украины
Массированная атака на Киев ночью 24 мая
Повреждены жилые дома, ТЦ и инфраструктура в шести районах столицы
Более 30 погибших
Россия нанесла ракетный удар по центру города Сумы. Все жертвы — мирное население
Россия нанесла ракетный удар по жилому кварталу в Кривом Роге: 19 погибших, из них 9 детей
Так выглядит «высокоточный удар по скоплению украинских военных» (цитата РФ)
13 погибших после массированной атаки России дронами и ракетами по Украине
Асимметрия затрат — ключевой фактор, делающий подобные операции особенно значимыми. Как отметил в разговоре с Axios глава компании Dedrone Аадитья Девараконда, «угроза не только в том, чтобы обнаружить такие дроны. Главное — признать, что мы уже живем в реальности, где за сотни долларов можно уничтожать технику на миллиарды». По его словам, системы обороны и реагирования должны быть перестроены с учетом этой новой динамики.
Кроме того, операция опровергла тезис о том, что украинская война — «исключительный случай». Как отмечает Дэн Мэджи, глава калифорнийской компании Firestorm Labs, низкая стоимость дронов снимает с операторов большинство ограничений. То, что украинские группы смогли скрытно действовать на протяжении месяцев, подготовить и реализовать координированный удар по глубинной инфраструктуре противника, говорит о том, что подобная модель применима и в других регионах. Тревога последних лет по поводу китайских участков рядом с американскими базами или возможного использования гражданской инфраструктуры в военных целях теперь выглядит не преувеличением, а предупреждением.
Тем более что маскировка оружия под стандартные логистические контейнеры — это не теория, а уже реализуемая практика. Доклад Пентагона о военной мощи Китая за 2024 год содержит предупреждение: Пекин, вероятно, работает над созданием пусковых установок для ракет YJ-18, которые могут быть скрыты в обычных коммерческих контейнерах. В Европе — Великобритании и Дании — аналогичная идея воплощается в проекте Gravehawk, который превращает стандартный морской контейнер в мобильную оборонную платформу.
Все это означает, что границы угроз размываются, а военные конфликты все чаще разворачиваются в зонах, где ранее предполагалась безопасность. При этом не стоит забывать: Россия сохраняет возможность наносить удары по Украине. В распоряжении Москвы — баллистические ракеты и иранские беспилотники типа Shahed. Однако в условиях, когда украинские FPV-дроны, изготовленные из китайских компонентов и деталей на 3D-принтере, потенциально могли уничтожить треть всего флота Ту-95, сам характер угрозы перестает быть линейным.
Как отметил аналитик Института изучения войны Джордж Баррос, с точки зрения военной науки эта операция — «впечатляющее достижение». Она «раздвигает границы возможного» — ведь еще недавно идея уничтожения стратегической авиации самодельными дронами казалась не более чем фантастикой. Теперь — это лишь одно из проявлений новой реальности.